Портрет с девятью неизвестными. Алексей Небоходов
до этого хранивший молчание, медленно поднял голову. Его тонкие пальцы чуть постукивали по краю бокала, но взгляд, направленный на картину над камином, был полон сосредоточенности.
– Вы знаете, – начал он негромко, но достаточно, чтобы все обратили на него внимание, – в XVIII веке существовало понятие «заключённой энергии». Люди верили, что места, на которых происходили ужасы, сохраняют отпечаток событий. Они называли это не иначе как проклятием, хотя на самом деле всё куда проще. Воспоминания о трагедии врезаются в саму материю – стены, камни, землю. Если прислушаться, то даже спустя столетия можно ощутить их дыхание.
Гости замерли, забыв о своих тарелках.
– Маркиз де Сад был не только известен своим безумством, но и одержимостью оставлять след. Он писал, что любое страдание становится бессмертным, если его «увековечить». Говорят, что картина, – он сделал жест в сторону зала, – это его последняя работа. Не кистью, а душами тех, кого он искалечил.
– Вы хотите сказать, что эта картина живая? – спросил Филипп, чуть склонившись вперёд.
Ренар чуть приподнял бровь, оставаясь спокойным.
– Не живая в привычном понимании, но она – хранитель. Это отражение его стремления запечатлеть то, что не должно быть забыто. Подобное искусство, как вы понимаете, не создаётся без жертв.
– Жертв? – переспросил Эмиль насмешливо, но в нём угадывалось беспокойство.
– Да, – кивнул Ренар. – И если верить древним легендам, такие артефакты требуют новых, чтобы продолжать своё существование.
Слова профессора повисли в воздухе, наполняя комнату новым напряжением. Казалось, даже свечи стали гореть тусклее. Катрин внимательно смотрела на Ренара, её губы слегка приоткрылись, словно она готовилась задать вопрос, но промолчала. Жанна же, напротив, казалась почти удовлетворённой, как будто профессор подтвердил её собственные догадки.
Софи резко откинулась на спинку стула с явным раздражением на лице.
– Это звучит нелепо, – сказала она, почти бросив слова в сторону профессора. – Вы хотите, чтобы мы поверили в проклятие?
Ренар не стал спорить. Он лишь слегка пожал плечами, тогда как его взгляд всё ещё был прикован к картине.
– Верьте или нет, мадам. Но этот отель уже изменил вас, как и меня, – тихо ответил он.
Слова профессора создали ещё больший разрыв между гостями, который не смогло сгладить даже завершение ужина.
Катрин, сидевшая рядом, с интересом смотрела на Жанну, но не произнесла ни слова.
– Это звучит как один из этих мистических рассказов, – произнёс Эмиль, задумчиво глядя в свой бокал. – Но вы, вероятно, знаете, о чём говорите.
– Знаю, – коротко ответила Жанна.
Софи насмешливо закатила глаза.
– Давайте будем реалистами, – резко сказала она. – Землетрясения происходят. Это природа, а не какая-то мистика.
– Возможно, вы правы, мадам, – отозвалась Жанна с лёгкой, почти загадочной улыбкой. – Возможно.
Пьер, стоявший у стены, внимательно