На темной и светлой стороне. Наталия Антонова
внук уткнулся в планшет, а внучка болтала по мобильнику.
«Она деньги своим языком метёт, как шелуху от семечек», – с ужасом думала бабушка, но решила, что деньги не её, а родительские, вот пусть у них голова и болит.
Когда Тоне надоело смотреть в окно, она открыла книгу и стала читать Франсуазу Саган. В юности Антонина, как и многие женщины из её поколения, зачитывалась этой французской писательницей. Так почему же теперь не перечитать её повести и не освежить свои полузабытые юношеские впечатления.
Антонина так увлеклась, что позабыла обо всём вокруг. Она даже не сразу услышала, что её зовёт внучка Юленька.
– Бабушка! Ты уснула, что ли! – наконец донёсся до её сознания голос внучки.
– Нет, я просто увлеклась, – призналась Антонина, – книга очень интересная.
– Щипачёв? – спросила Юля.
– Нет, – слегка удивилась бабушка, – почему Щипачёв? Франсуаза Саган.
– Какая ты, бабуля, непостоянная, – упрекнула Антонину девочка, – прямо как стрекоза из басни Крылова!
«Хорошо, что она хоть Крылова знает», – подумала Антонина и воспользовалась поводом, чтобы просветить девочку:
– Вообще-то это была не стрекоза, а цикада.
– Ты чего, бабуля?! – возмутилась Юлия. – Басню, что ли, ни разу в жизни не читала? – В голосе девочки проскальзывало явное беспокойство.
«Ага, – со сладким злорадством подумала Антонина, – не хочется внученьке иметь совсем уж необразованную бабушку».
– Басню я читала, и не раз, – успокоила она внучку, – просто дело видишь в чём… – начала она.
– Ну в чём? В чём? – нетерпеливо перебила её девочка.
– Юлька! – прикрикнула Тоня шутливо. – Наберись терпения!
– А ты короче не можешь?
– Могу! Слушай! Иван Андреевич Крылов брал сюжеты для басен у своего французского коллеги Лафонтена. Французского языка Крылов не знал и пользовался переводом с английского. В результате произошла путаница, и изначально заявленная в басне Лафонтена цикада превратилась у Крылова в стрекозу.
– Так, значит, эту басню придумал Лафонтен? – несколько разочарованно протянула Юлия.
– Нет, – покачала головой Антонина, – Лафонтен взял её у грека Эзопа. И в оригинале у древнегреческого баснописца была не стрекоза, а цикада.
– Бабуль! – возмущённо воскликнула Юлия.
– Что? – даже слегка испугалась Антонина.
– Выходит, что у них там раньше был сплошной плагиат?
Антонина невольно рассмеялась.
– И им ничего за это не было? – не отставала внучка.
– По-моему, нет, – беззаботно отозвалась бабушка.
– Вот дают! – презрительно фыркнула Юлия.
– Кстати, латинское название стрекозы переводится на русский как «зуб»! – решила озадачить внучку Антонина.
– Как это? – удивилась девочка. – Разве у стрекоз есть зубы?
Антонина пожала плечами, а потом объяснила:
– Такое название стрекозам дал датский энтомолог Иоганн Христиан Фабриций. И случилось это в 1793 году.
– Давно, – вздохнула Юлия. –