Я полюбила бандита…. Дарина Смирнова
видим.
– Анна Валентиновна вот, – мама кивает на соседнюю кровать (она пустая и ровно застелена), – всё, – добавляет тихо.
Теперь мы молчим. У меня в горле скапливается тяжелый колючий ком. Мне нужно начать говорить, но для этого надо сначала успокоиться. Маме и так тяжело. Зачем ей мои слёзы?
– Мамочка, время еще есть. Я что-нибудь придумаю. Все обязательно получится. Я еще в один фонд заявку подала. На днях вот ответ должны дать.
– Марьяша, – мягко и ласково говорит мне мама, – доченька…
Вот всегда она так. Умирает она, а успокаивает при этом меня.
– Послушай. Я понимаю, что тебе тяжело. Но ты еще молодая у меня совсем. Вся жизнь впереди. Не делай глупостей. Купи себе квартиру и…
– Мама! Ты опять?!
Я вскакиваю с места. С эмоциями справиться не могу. В душе кипит адский коктейль из страха потерять самого близкого человека, чувства беспомощности и безысходности, злости, боли и черт знает чего еще.
– Купить квартиру и радоваться жизни, пока ты тут умираешь?! Этого ты от меня хочешь?! А ничего, что я тебя люблю?! Ничего, что не хочу жить без тебя?! Ничего, что не хочу тебя терять?! Не хочу! Не хочу! Не хочу!
Слезы горохом катятся из глаз, я подрываюсь с места и несусь к двери. Выскакиваю в коридор и тут же залетаю обратно в палату. Бегу к маме и, рыдая, валюсь ей на грудь. Мама гладит меня по волосам и говорит, что все будет хорошо. Это я должна ей так говорить! Я! А говорит она.
Из онкодиспансера выхожу выжатая как лимон. Часть пути домой еду на маршрутке, часть иду пешком. На этот раз не потому, что вышла не на той остановке или села не на тот рейс. Хочу еще больше устать. Устать и ни о чем не думать. Приду домой, повалюсь на кровать, а завтра меня ждет новый безгранично трудный день.
Домой вваливаюсь уже ближе к вечеру. Жутко хочется пить. Скидываю кроссовки и иду в сторону кухни. Опять я забыла утром выключить свет. Хотя сейчас самый конец мая, по утрам и так светло и зачем бы он мне тогда понадобился?
Захожу на кухню, сразу от входа поворачиваю вправо и иду к столешнице, где у меня всегда стоит большой графин с кипяченой водой. Я водохлёб еще тот и стараюсь следить, чтобы запас питьевой воды никогда не иссякал. В тот момент, когда я уже беру полный стакан в руки, слышу у себя за спиной тихий стук. Сердце пропускает удар. Резко оборачиваюсь, стакан вываливается из моих рук и летит на пол. Пол покрывается россыпью прозрачных осколков, поблескивающих в лужах воды.
За столом в противоположном конце кухни, слева от входа, сидит Вадим. На нем ослепительно-белая рубашка и темно-синие брюки, у него в руках – моя чашка с портретом Сергея Бодрова и цитатой про правду1, на столе – бумажная коробочка с мармеладками в виде апельсиновых долек, обсыпанных сахаром.
Мир вокруг замирает.
Я делаю глубокий вдох, подрываюсь с места, перескакивая через осколки, и что есть духу несусь к выходу. С этой стороны кухни до двери ближе. Пролетаю через короткий коридор, хватаюсь
«Я вот думаю, что сила в правде: у кого правда, тот и сильней!» Цитата из фильма «Брат 2», реж. А. Балабанов, 2000 г.