Сверхдержава. Сергей Дедович
бледный жёлтый карлик. Мы пересекаем широкий бетонный плац, окружённый бараками из поеденного забайкальскими термитами бурого кирпича. Из-за забора с колючей проволокой тоскливо глядят кряжистые сосны и дальние сопки в белых шапках. Где-то за ними мёрзнет река Джида, а там и до Монголии рукой подать.
Мы прибыли за неделю до Нового года, и сержанты нас особо не трогали – просто каждый день рассаживали на табуретках в центральном проходе казармы и давали смотреть телевизор, где шла программа сатирика Ведросяна «Смехдержава» или что-нибудь в таком духе. Трижды в день водили в столовую. На один из первых ужинов нам дали жидкое картофельное пюре, жареную рыбу, хлеб, чай и галеты – пачку каждому. Мне вспомнился давно слышанный рассказ одного парня, вернувшегося с военных сборов:
«Я сразу весь недоеденный в столовой хлеб стал по карманам рассовывать. Пацаны смеялись. А я думаю: смейтесь. Через пару недель посмотрю на вас, когда вам есть будет нечего, а у меня – сухари под матрасом».
Я не знал, как всё устроено в армии и почему через пару недель есть будет нечего, однако на всякий случай положил в карман бушлата недоеденную пачку галет. Она изменила всю мою жизнь.
Среди ночи меня растолкал мой земеля Алмаев:
– Э! Маэстро!
Так меня прозвали ещё в эшелоне, когда выяснилось, что я умею играть на гитаре.
– Чего?
– Вставай давай.
– Зачем?
– Тебя сержанты требуют.
– Зачем?
– Петь будешь.
– Бля.
Я поднялся, сунул ноги в тапки и, как был, в белухе, пошёл с Алмаевым. Его шконка была возле сержантских – видно, они подняли ближайшего духа и озадачили моими поисками. Двое сержантов расположились на нижних шконарях в дальней части казармы и хлебали пиво из полуторалитровых бутылок.
– О! – встрепенулись они. – Вот он, Маэстро!
Мне сунули пиво и гитару:
– Пей! Пой!
Я выпил, попытался настроить гитару, понял, что это невозможно, и затянул «Потерянный рай» Арии. Один сержант почти сразу ушёл, а другой остался слушать, вольготно полулёжа в тени верхней шконки. Я толком не мог разглядеть его лица, он пил и чуть кивал в такт. Я старался петь так, чтобы не разбудить других, но близлежащие солдаты всё равно просыпались, ворочались, шептались.
– Нормально исполняешь, Маэстро, – хозяйски, на расслабленных связках, бросил сержант, когда я закончил.
Думаю, он не знал, что «Маэстро» значит «Хозяин», иначе едва ли он бы меня так называл.
– Спасибо, – ответил я. – Как тебя звать?
– Саня Кулак.
Я пожал его могутную руку. Спел что-то ещё. Мы допили пиво.
– Ну всё, давай спать, – блаженно молвил Саня, растягиваясь на шконаре.
– Доброй ночи, – сказал я, уходя.
– Доброй, Маэстро.
Когда мы собирались на завтрак, я обнаружил, что из кармана бушлата пропали галеты. А вместе