Позывной «Хоттабыч»#3. Белое солнце Агартхи. Lanpirot
Тогда какого хрена этот здоровяк не в гробу? – Не сказать, чтобы я сильно удивился, но, слегка непривычное для «наших широт» явление. – Не хотел бы я, вот так, сидя упокоиться…
– У разных народов свои представления о жизни и смерти, – пожал плечами Мимар. – Так вот, «коллеги», – уравняв нас всех одним махом, подытожил тибетец, – а вы, уважаемый Хоттабыч, оказались абсолютно правы, назвав сие место палатами Кощея…
– Да я же… просто пальцем в небо… – Я даже поперхнулся от такой неожиданности. – Серьезно? Кощея? Того самого, который Бессмертный?
– Того самого, – даже не улыбнувшись, ответил тибетец, – Бессмертного.
– Так он же того… помер, кажись… Какой же он тогда Бессмертный? – Озадачился я самым резонным в этом случае вопросом.
– С Древними Существами все обстоит не так просто, как кажется на первый взгляд. – Напустил туману азиат. – Да вы и сами, наверное, сумели ощутить это на себе… Святогор, к примеру, тоже считался мертвым на протяжении тысячелетий. Однако, его Могучий Дух вас очень сильно изменил. Ведь вы уже давно не тот, кем были до Ритуала. Пусть, еще и не Великий Дайтьи, но уже и не простой Осененный! То, что вы «играючи» сотворили с Абаканом, говорит само за себя.
Вот, чертов умник! Думаешь, вычислил старика? Да, я другой – не тот, кем был ранее (спи спокойно, Илья Резников из этого мира – за твою безвременную смерть кто-то обязательно ответит!), но я и совсем не тот, на чье возрождение надеются вражеские потрохи и их дрессированные тибетские обезьянки!
Видимо, широкая гамма эмоций, отразившаяся на моем морщинистом лице, что-то сказала азиату. Вот только хрен он угадал, чего на самом деле я больше всего желаю! И неожиданно всплывшие в моей голове рифмованные строки из хрен знает каких пыльных и заброшенных закоулков моего мозга, отразили обуревающий меня вулкан страстей. И, не придумав ничего лучшего, я продекламировал вслух эти строки:
Я – или бог – или никто! [2]– Нет, я не Байрон, я другой, Еще неведомый избранник, Как он гонимый миром странник, Но только с русскою душой. Я раньше начал, кончу ране, Мой ум не много совершит; В душе моей, как в океане, Надежд разбитых груз лежит. Кто может, океан угрюмый, Твои изведать тайны? Кто Толпе мои расскажет думы?
[2] Стихотворение «Нет, я не Байрон, я другой…» М.Ю. Лермонтов.
Три пары глаз, в немом изумлении уставившихся на меня, старого пердуна, с выражением декламирующего стихи в забытом не только людьми, но и самим Создателем месте – усыпальнице Бессмертного Кощея, могли сказать о многом. Но чтобы их однозначно понять, не надо было иметь семь пядей во лбу. И командир первым озвучил общее мнение:
– Хоттабыч, дружище, с тобой все в порядке?
– Думаешь, буденовку совсем у старика совсем сорвало? – ядовито поинтересовался я.
– Не буду отрицать, – ответил оснаб, – мелькнула такая мысль. С чего это ты стихами заговорил? Свои сочинил, что ли?
– Вы чего, ребятки? – Вот тут уже пришел черед и мне удивляться. – Это