Поклянись, что это правда. Меган Брэнди
пять.
Я улыбаюсь, а Мейс усмехается:
– Выбирай беговую дорожку, сестричка, и у тебя все получится.
Киваю, сворачиваюсь калачиком и натягиваю флисовое одеяло до подбородка.
Несколько минут мы просто смотрим телевизор, потом улыбка исчезает с моего лица.
Мне так нравятся все эти мелочи, наши уютные беседы – мне будет страшно не хватать их. Тяжело даже думать о том, что все это может прекратиться.
– Послушай, Мейс, – тихо спрашиваю я, не отрывая взгляда от экрана, – как ты думаешь, мы будем приезжать сюда каждое лето?
Брат рассеянно кивает, щелкая кнопкой в поисках спортивного канала.
– Конечно.
– Ты правда так думаешь? То есть не сомневаешься, серьезно?
Он усмехается и поворачивается в мою сторону:
– Серьезно. А почему ты сомневаешься?
– В колледже многое может измениться. – Я пожимаю плечами, откидываюсь на подушку. – Да, мы будем в одном кампусе, но это совсем не то же самое, что было раньше. Не так, как мы жили дома.
В уголках глаз брата появляются маленькие морщинки.
– У всех нас изменится жизнь, это правда, но, думаю, мы найдем время друг для друга. Будем, в конце концов, приезжать сюда. Родители для того и подарили нам дом, верно? Чтобы мы не теряли связь друг с другом.
Я киваю:
– Да, но сработает ли это?
– Не знаю, Ари. Черт. – Брат проводит рукой по затылку и снова смотрит в телевизор. Он хмурится. – Должно сработать.
Какое-то мгновение я разглядываю Мейсона.
Мой брат ненавидит говорить о переменах, даже о тех, которые, возможно, и не случатся. Проще говоря, он боится перемен, а когда он чего-то боится, он выплескивает на окружающих гнев и разочарование. Что, такой период? Мейс был таким всю жизнь.
Не знаю, все ли близнецы переживают одинаковые чувства, как мы с Мейсом. Мы созависимы. Страх одиночества присущ как ему, так и мне. Возможно, так происходит, потому что никто из нас никогда не был по-настоящему одинок. Потому что мы живем в большой любящей семье, частью которой Кэм и Брейди были с рождения, а Чейз присоединился к нам, когда ему было двенадцать.
Мейсон смотрит на меня с осуждением.
– Если ты думаешь, что я ни о чем не догадываюсь, ничего не вижу, ты ошибаешься. – Ему не нужно ничего объяснять, мы оба знаем, кого он имеет в виду. – Я веду себя так по причинам, которые тебе пока трудно понять. Я просто пытаюсь спасти тебя от…
– От чего?
Он вздыхает:
– От разочарования. Мы всю жизнь были вместе, ты делала то же, что и мы, и никогда не жаловалась, но каково это жить без нас, Ари?
– Я попробовала во Флориде и получила за это по башке.
– Я не об этом говорю. – Он качает головой. – Возможно, я отреагировал слишком резко, уж никак не ожидал от вас с Кэм такого, но я говорю о дружбе… об опыте, которого у тебя еще не было. – Мои щеки порозовели, но я не отвожу взгляд. – Во взрослой жизни много чего, с чем ты еще не сталкивалась.
– Может быть, мне это все и не нужно.
Брат чуть улыбается:
– Откуда ты знаешь?
Я