Музей суицида. Ариэль Дорфман
в тюремной камере при подозрительных обстоятельствах. Верить постоянно лгущим? С какой стати верить каким-то их словам, каким-то заявлениям, каким-то клятвам?
Мою уверенность в том, что Альенде погиб в бою, – или, еще хуже, был ранен, а затем добит, – подкрепляли сведения, ходившие в посольстве Аргентины: все они указывали на то, что президент героически стоял до последнего, защищая демократию и социализм. Но в конце концов это были просто слухи, сплетни, молва, пока мою исходную оценку не подтвердил некто свалившийся на меня – буквально – прямо с неба.
Это было вечером в конце октября.
Я гулял в обширных садах посольства. Я любил сумерки, когда можно было уйти от бесчисленных свар революционеров, которые в остальное время толпились на газоне и вытаптывали цветы, с трудом уворачиваясь от детей, которые бегали, выкрикивая лозунги. Мы называли их термитами – эту орду юнцов, чьи родители не могли справиться с ними – как не могли справиться с собственной подавленностью и тревогой. Я наслаждался возможностью подышать свежим воздухом и поразмышлять о том, как, черт побери, мы могли здесь оказаться, в чем, черт побери, ошиблись – и как не повторить снова тех же ошибок. Если это «снова» вообще будет.
И тут словно небеса решили ответить на эти вопросы… ну, не так чтобы ответить, но хотя бы прервать их… у моих ног приземлился куль, переброшенный через огромную заднюю стену посольства. Я услышал выстрелы – полиция постоянно патрулировала периметр здания и его территории, пытаясь поймать тех, кто попытается проникнуть внутрь, – а потом стремительно, чудом, стену преодолело тело: мужчина закувыркался на траве, словно один из тех мускулистых киногероев, которых десантируют на парашюте за линию фронта. Он встал, близоруко посмотрел на меня, поднял сверток, поправил на носу очки, ухмыльнулся и сказал:
– О, Ариэль! Не ожидал, что мы так встретимся, а? Но мне некого стало обыгрывать в шахматы, так что почему было не навестить тебя?
Это оказался Абель Балмаседа.
Он был в бегах, собирался задержаться только на ночь, никоим образом не желал регистрироваться в посольстве – он исчезнет, как только передаст некое сообщение персоне, которую называть не намерен; я не найду возможности спрятать его на эту ночь?
Без проблем. Мне в последнее время нездоровилось – и повезло лечиться у нашего семейного врача, Даниэля Вайсмана, который и сам был беженцем в посольстве. Данни убедил остальных врачей позволить мне ночевать под бильярдным столом в игровой комнате, которую они превратили в медицинский центр. С их молчаливого согласия Абеля можно было спрятать в этом убежище до тех пор, пока он не сумеет незаметно выполнить свое поручение.
Под защитой бильярдного стола мы проговорили все ночь. Он по-прежнему был членом МИРа и еще сильнее укрепился в мысли, что вооруженная борьба – это единственный способ, которым бедняки смогут получить полную власть. Он размахивал пистолетом, который до этого прятался в кобуре у него