Текст и контекст. Работы о новой русской словесности. Наталья Иванова
конечно же обновляются. В прошлые времена, скажем, в стандарт «обличительного» сочинения обязательно входил оптимистический финал. Сейчас – финал иной, тревожный по интонации. Чреватый – «…вновь – пока еще очень слабо – задренирована дамба, тугим кольцом охватившая гигантское свинцово-черное зеркало гидроотвала…» (В. Мазаев. «Дамба». – «Наш современник», № 7).
К сожалению, приходится констатировать, что газетная публицистика – с конкретным адресом, конкретными героями – имеет гораздо больший общественный резонанс. И потом – странно, но факт! – она более захватывающа… Так, одновременно с «Поездом» И. Штемлера («Новый мир», № 8–9) в «Литературке» был напечатан очерк Ю. Роста «Действующая модель паровоза в натуральную величину» – о том, как в течение целого месяца некий лжежелезнодорожник, изображая проводника, спокойно, без всяких помех, путешествовал по всей стране в пустом вагоне. Сюжет, достойный современного Гоголя – пришествия которого, к сожалению, мы пока не дождались…
Ускорение, к которому призывает партия, в литературе может реализовываться только как углубление, интенсивная разработка проблем. Одним «захватом» новой проблематики тут не обойдешься. Только методом «глубинного бурения», социально-исторического исследования можно добиться объемной художественной правды и о сегодняшнем дне – рассматривая его в цепи истории нашего общества, судьбы человечества.
Нельзя объять необъятное, поэтому остановимся на одной лишь области нашей литературы – прозе. Журнальной прозе в особенности, ибо журналы быстрее, чем издательства, разворачиваются лицом к новому. Не претендуя на обзор всего, что появилось в 1986 году, постараюсь коснуться тех тенденций, которые представляются мне наиболее актуальными, и тех произведений, о которых спорили и продолжают спорить.
Что было самой главной, наиболее важной из тенденций года? Борьба с фальшью и лицемерием, с ложью. Борьба за гласность, за социальную справедливость. Борьба за очищение. Борьба с серостью – за жизненное пространство для настоящей литературы. Время возвращает, воскрешает мыслителей, ученых, писателей прошлого, ищет у них ответы на свои вопросы. И этот отбор тоже диктуется временем и, в свою очередь, формирует лицо этого времени.
Поэтому негоже при разборе текущей прозы занижать планку перед современниками, живущими рядом с нами.
Каждая эпоха диктует свой жанровый репертуар. Каждое время придирчиво избирает жанры – как в жизни, так и в литературе. От сугубо «монологического» сознания, привод у которого был короткий: от приказа к исполнению, – общество разворачивается в сторону диалога, диспута, борьбы идей и мнений.
При жестком свете правды исчезают столь популярные еще вчера дифирамбы и панегирики. Не надо полагать, что жанры, чье название столь экзотично, экзотичны для нас: нет, в эпоху взаимных поздравлений и награждений общественное сознание было парализовано в том числе именно панегириками и дифирамбами. Я не имею в виду панегирик