Летящая над пропастью. Маргарита Головкова
занята, – продолжала дрожащим голосом спрашивать его бывшая соседка.
– Да всё нормально,– каким-то глухим, будто чужим голосом, заговорил Владислав, – мне повезло с предками. Дело том, что в Московской области (рядом с Рязанской областью) в деревушке возле леса, на берегу чистейшего песчаного озера жил мой прадед. В общем, прадед оставил домик деду, дед – отцу. Папа, хоть и не был там никогда, оформил (по-моему, в шутку) дом на меня. Спасибо ему за это, а то бы остался совсем без жилья. Деревни той там уже давно нет. Лес занял всё пространство. А дом-то остался. Я его немного привёл в порядок. Ну а потом… В общем, неважно. С работой как- то не получилось, – инвалида никто на работу не берёт. Да вот случай помог – лесником стал. Так что стреляю зверюшек, ловлю рыбу, собираю грибы, ягоды. Продаю понемногу, меняю на что – нибудь нужное. В общем, живу. А недавно мне однополчанин – вместе в Афганистане были – свои «Жигули» подарил. Так что, всё нормально. Живу и радуюсь, что наши богатенькие Буратино туда ещё не добрались. Если сунутся, – перестреляю всех к чёртовой матери.
– Как так, сынок? Ты ж в этом, как его? Чёртова память опять подвела. А я ведь когда – то преподавателем по русскому языку и литературе была. Ну в этом… самом знаменитом институте в Москве учился, как он … три буквы там ещё… ГУМ, что ли?
– Буквы те же, тётя Клава, – изо всех сил сдерживая улыбку, поправил бывшую учительницу Влад,– только порядок у них другой: МГУ.
Тётя Клава согласно закивала и, горько всхлипнув несколько раз на груди у когда-то улыбчивого весёлого мальчишки, перекрестила его, поклонилась в пояс и пошла прочь. Пройдя немного, остановилась, повернулась к нему лицом.
– Сердце, сынок, не ожесточай. Не надо, – проговорила она с надрывом и медленно побрела дальше.
«Ну что?– услышал он вновь насмешливый мужской голос, когда жалостливая женщина отошла на значительное расстояние.– Не стой, покупай цветы – и на «Новое кладбище»».
Владислав согласно кивнул и почувствовал, как почти летний очень тёплый ветер резко сменился на прохладный, а яркое солнце исчезло с небосвода. Он оцепенел, поняв, что каким-то образом вместо разгорающегося дня он попал в раннее утро. Солнце ещё не проснулось и, потягиваясь ото сна, лишь осветило бледным жёлто-оранжевым светом край небосвода. В это время раздался знакомый с детства скрежет трамвайных колёс о рельсы на повороте. Ничего не понимая, он шагнул на дорогу, чтобы увидеть приближающийся трамвай, и тут же услышал позади тревожный девичий голос:
– Мальчик! Владик! Не слышишь, что ли? Уйди с дороги, – под машину можешь попасть. Да и люди затопчут. Трамвай подойдёт, тогда и пойдёшь со всеми. Тина, ты куда смотришь? Тебе же доверили пациента, а ты…
– Кто это затопчет? – возмущённо прозвучал ответ толстой дамы с полной корзиной винограда в руках.– Вы где живёте? В Советском Союзе или за рубежом у капиталистов? Когда это у нас детей обижали? Вроде бы молодая, а такая глупая,– продолжая недовольно ворчать,