Доула. Часть II. Становление. Психологическая повесть. Андриана Юдина
на теплую куртку, чтобы я не замерзла от сквозняка открывающейся непрерывно входной двери. Глядя на врачей, которые по 8 часов работали в приемных ковидных боксах в пластиковых комбинезонах и респираторах, я понимала, что мне повезло: я могу дышать сквозь обычную маску, в любой момент попить чаю и съесть бутерброд. Я чувствовала себя большой удачницей, и до сих пор с огромной благодарностью думаю про Валентину Ивановну, которая взяла меня на работу, прекрасно понимая, что работать я совершенно никем не могу… В этот период, как никогда раньше, мне пригодились все мои знания по реабилитации.
3. Если друг оказался вдруг
У меня есть такая черта характера – если мне человек нравится, я почему-то уверена, что и я ему нравлюсь. Это что-то из детства, я легко знакомлюсь, и у меня впечатление, что все друг другу желают счастья и успеха. Постепенно становится понятно, что направление ума у всех разное, иногда совпадает, иногда нет. У каждого свой опыт за плечами, поэтому нужно некоторое время понаблюдать, присмотреться, чтобы увидеть точки соприкосновения.
К моменту, когда я попала на аккредитацию, это был уже ноябрь, я уже заранее была определена на отделение, где была вакансия. Хотя я была в статусе санитаркой, все знали, что я скоро буду работать медсестрой, и принимала меня на отделение уже работающая там медсестра Алена. С первого знакомства с Алëной я прониклась к ней симпатией, прежде всего потому, что на столе у неё лежало фото котенка. Оказалось, что она не смогла его спасти, и сильно об этом переживала, то есть старалась пережить. Мы разговорились на тему кошек, дома, семьи, детей, и много чем поделились друг с другом. Алена упомянула, что ей не нравится её фамилия, что словно она несчастливая или негармоничная. Я тут же поделилась с ней телефоном нумеролога, которая может просчитать имя, и подсказать, надо ли менять и на какое именно. В итоге, через несколько месяцев она поменяла фамилию. Но в тот момент, мы просто делились разного рода приключениями, у кого что по жизни вышло. В какой-то момент я рассказала ей про то, что у меня на родах умер ребенок, мой сын Николай. В этот момент, она расширила глаза, и заговорила вдруг шепотом:
– Ты про это не рассказывай Полине Васильевне, у неё такая же история, но она про это совсем говорить не может. У неё это случилось два года назад. Ты её не расстраивай.
Это замечание выглядело как сочувствие к Полине Васильевне, но я физически ощутила его как красный флажок: не подходи близко к Полине Васильевне. Нужно было это себе отметить, но я отмахнулась от этого странного ощущения турникета, перед которым меня почему-то хотят остановить. Я уговорила себя, что это просто у Алены такая грубоватая забота о заведующей отделением. Но это был очень важный момент, потому что уже тогда началось программирование моего поведение – сюда ходи, сюда не ходи.
Спустя пару дней, Алена мне позвонила после работы, и спросила что-то, по работе, какую-то нужно было поставить печать