Доула. Часть II. Становление. Психологическая повесть. Андриана Юдина
любой подумал бы так. Но в реальности, я просто пыталась понять – почему Алену не ставят на эту должность.
В результате, буквально через неделю после моей аккредитации, Алену перевели на должность старшей сестры. Так нечаянно я способствовала её повышению. Одновременно, я получила подтверждение, что Полина Васильевна не хочет чужих людей на отделении, хоть бы и сильно умных, но чужих. А меня взяли только потому, что, пообщавшись со мной, Алена дала «добро» на мое принятие.
Все эти нюансы кажутся не существенными, но в действительности они давали достаточно информации. Уже к тому моменту было ясно, что:
– заведующая вместе с Алёной составляют единую коалицию,
– другие врачи отделения воспринимаются как некоторая угроза, пусть и неявная, возможно потому, что все они были намного старше заведующей,
– не смотря на очень частые больничные, и пробелы в знаниях, Алена является приоритетным сотрудником.
У меня сложилось впечатление, что Алена когда-то была очень крутой, а потом что-то произошло. Рас спросив, я выяснила, что-то на работала с детьми в больнице, причем на терапии. Это нужны железные нервы, потому что сделать ребенку зондирование или просто взять кровь из вены – это надо быть глухим чтобы не оглохнуть, и при этом очень стойким, чтобы довести дело до результата. Теперь понятно было, почему Алену просто невозможно вывести из себя, она была просто гигантской непромокаемой жилеткой для любимой заведующей.
Вместо того, чтобы сделать для себя вывод о том, что нужно вести себя максимально скромно, чтобы находится в хороших о ношения с заведующей, я сделала полностью обратное. Я делилась своими знаниями по тибетской медицине, рассказывала про браслеты из натуральных камней, про психологические игры, про фестивали и конференции по психологии, про мои стихи, поо то как я маслом пишу картины. Мне казалось, что это интересно всем так же, как и мне. По какой-то причине я игнорировала множество знаков обратной связи, которые указывали на то, что моя радость от всего этого не встречает той симпатии, с которой я об этом говорю.
В январе я попросила отпуск, чтобы съездить к маме. У мамы умер муж, ей было очень тяжело, и своих проблем со здоровьем у неё хватало, а этот конец 11-летнего ада был хоть и ожидаем, но опустошил последние силы. Полина Васильевна пообещала, что даст отпуск, как только выйдет из новогоднего отпуска Алена.
Но сразу после отпуска, Алена ушла на больничный, и мне опять отказали. А на больничный, надо сказать, ушло больше половины сотрудников, и я бегала между двумя отделениями, потому что и у нас, и у них заболели ковидом все медсестры и часть врачей. Я наивно полагала, что после такой ударной работы меня точно отпустят в отпуск к маме. За время отсутствия Алены, мы с Полиной Васильевной стали общаться больше и ближе, но как и просила Алена – я старалась не упоминать о своей тяжёлой потере сына во время родов, которая полностью