Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская
в Леванте и Египте, никогда не допустит изменения существующей системы отношений в Средиземном море. Англия, внешне помогавшая России, также не рискнет порвать контакты с Оттоманской Портой, опасаясь, что та предоставит Франции особые коммерческие привилегии, которые приведут к серьезным экономическим последствиям для Британии. Что касается наземных операций, то австрийский император ни за что не позволит столь резкого нарушения баланса сил в Польше, которая отделяет его владения от российских. В связи с этим боевая готовность австрийских войск на границах империи позволяет надеяться на европейскую стабильность в период русско-турецкой войны, полагал Фоскари. В сложившейся ситуации Венецианской республике не следует форсировать подготовку морского флота на следующий год, поддаваясь на провокационные сообщения о приближении русских кораблей[947]. Позиция Фоскари лишний раз доказывала не только недостаточную прозорливость венецианских сановников, но и исключительное новаторство российской императрицы, в серьезность действий которой Европа не желала еще верить.
Дискуссии о возможных акциях венецианского флота в свете грядущего прибытия русских эскадр продолжались до начала 1770 г.[948] Так, в депеше от 23 декабря 1769 г., когда часть русских судов уже месяц стояла в Порт-Магоне, тосканский консул Коттини замечал: «По правде говоря, тому, кто не видит этого своими глазами, трудно поверить, какое замешательство и разномыслие царит между сими господами (членами венецианского Collegio. —Авт.) по данному вопросу»[949].
Осенью 1769 г. в одной из венских бесед Реньера с Д.М. Голицыным на вопрос о военных планах России Голицын отвечал, что в любом случае морскому командованию дан строгий приказ придерживаться законов, бытовавших в портах и владениях Венецианской республики. Реньер возразил, что зафиксирована масса случаев найма на русскую службу венецианских подданных в Италии (вплоть до Рима) и
Албании[950]. Голицын тем не менее ушел от ответа на последнее замечание, вновь подтвердив дружественность намерений Екатерины в отношении Венеции[951].
Беспокойство венецианцев все возрастало, когда весной военные действия российского флота приблизились к Адриатике. Венеция стремилась дипломатическими путями обеспечить единство итальянских государств в объявлении нейтралитета на период русско-турецкой войны. В орбиту пристального внимания венецианцев попали, прежде всего, Тоскана и Генуя, а также Неаполитанское королевство: 18 октября 1769 г. венецианский Сенат писал своему посланнику в Неаполе о необходимости со всем тщанием и вниманием следить за продвижением русского флота в Средиземное море, а 21 ноября 1769 г. тосканский посланник в Неаполе Джузеппе Бонеки сообщал, что его венецианский коллега, получив тревожные новости о приближении русской эскадры, потребовал от местного правительства проявить солидарность со своим правительством[952].
Между тем, действовал и Маруцци, и его усилия (как писал Коттини во Флоренцию
Вот как чуть ранее оценивал сложившуюся в Европе ситуацию глава неаполитанского правительства Бернардо Тануччи в письме к Фердинандо Галиани от 11 февраля 1769 г. (из Казерты): «Остается увидеть, что скажет Англия. Если победит банковский и торговый дух, то она будет придерживаться нейтралитета; если возьмет вверх политика и высший государственный интерес, она будет вынужденна объявить Туркам войну, и вот вам флот в Средиземном море. Если против одной России достаточно двух флотилий, то против России и Англии необходима вся Европа» («Rimane а vedere Inghilterra cosa dice. Se prevale lo spirito bancale e commerciale, restera neutrale; se vince la politica e la ragion di Stato, dovra intimar guerra al Turco, ed ecco flotta nel Mediterraneo. Sicche, contro la Russia sola, ci voglion due; contro Russia ed Inghilterra, ci vuole tutta Europa»). Единственной державой, способной «укротить Россию», Тануччи считал Австрию
По поводу этих дискуссий Н.И. Панин писал Маруцци 17 октября 1769 г.: «Мы хорошо знаем, что нужно терпение со столь осторожным правительством, каково венецианское, но при всем том, если доверие к нашим силам и нашему поведению рано или поздно оживит его доверие к собственным силам, то мы всегда будем готовы войти в его виды и мы не станем завидовать венецианцам, если они извлекут пользу из наших успехов» (СбРИО. Т. 87. С. 507; оригинал по-французски).
«Sembra a dir vero duro a credersi per chi non puo conoscerlo sul fatto, qual sia Pimbarazzo, e il diverso opinare di questi Signori su tale proposito» (ASF, Segreteria e Ministero degli Esteri, pezzo 2317; cm. также донесение Коттини от 30 декабря 1769 г.).
См. также депешу Коттини от 4 ноября 1769 г.: ASF, Segreteria е Ministero degli Esteri, pezzo 2317.
Ibid.
ASV, Senate, Corti, Registro 146, 1769. F. 159; ASF. Segreteria e Ministero degli Esteri, pezzo 2337.