Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская
поддержка жителей Балкан и Архипелага; смогли ли русские воспользоваться всеми успехами «совершенной победы» в Чесменской битве или в праздниках и салютах упустили неожиданно свалившийся на них успех; в чем выражалось военное господство российского флота в Восточном Средиземноморье – в блокаде Османской империи или в «пиратстве» и угрозе всей левантийской торговле – и было ли это господством или преобладанием. В данной главе предпринята попытка представить наши аргументы в пользу той или иной позиции.
Первый опыт русско-греческого взаимодействия в Морее: надежды и разочарования
Пелопонес и славный в древности Лакадемон уже под скипетром Российским, и полдень странным божественнаго промысла действием сходится с севером… там Россиянин входит в подвиг Апостольский: там нечестие возростшее истребит и вере утесняемой подаст свободность.
В отличие от черногорского «происшествия» 1769 г. (см. гл. 2) военные действия, открывшиеся в Морее с приходом первых двух эскадр, разворачивались по заранее разработанному плану. Главной особенностью этого плана было взаимодействие греческих повстанцев и российского флота. Начало совместных действий предполагалось осуществить на юго-западе Пелопоннеса (Морей) сразу по подходе российского флота к берегам Греции. Выбор пал на Пелопоннес (а не на Черногорию) и, соответственно, на союз с греками[413].
Английский посланник Кэткарт сообщал в Лондон в первые месяцы войны о своих беседах с одним из греческих эмиссаров Г.Г. Орлова (видимо, с И. Палатино). Тот убежденно говорил о том, что «греки жаждут свободы, и небольшая (как оказалось, греками ожидалась большая. – Авт.) помощь даст им возможность добыть ее, а укреплением Коринфского перешейка сохранить ее. Албания, Эпир, Занте, Кефалония и соседние острова последуют примеру Морей. Кандии восстать трудно: на ней много турецких крепостей; но можно укрепить один или два острова в Архипелаге и тем воспрепятствовать снабжению Константинополя съестными припасами через Дарданеллы»[414].
В своем рескрипте от 29 января 1769 г. Екатерина II прямо говорит о предстоящей диверсии со стороны Морей и Архипелагских островов. Предписывая А.Г. Орлову подыскать хороших кормчих для эскадры, она имела в виду лоцманов, знакомых с итальянскими (Италия рассматривалась как место промежуточной стоянки кораблей) и с греческими, а отнюдь не черногорскими, берегами.
Г.А. Спиридов тоже в самом начале 1769 г. составил обстоятельную записку с описанием погодных и гидрографических условий района Морей[415]. В этой записке Спиридов настаивал на необходимости иметь флоту пристанище по его прибытии в Средиземное море. Он полагал, что роль такого пристанища могли бы выполнить Корон и Модона (Метони) в Морее, не исключая, правда, и порта Валоне (Авлоне) в Албании. Только имея порт, настаивал он, можно идти к Коринфскому перешейку и в Архипелаг[416]. И если ко всему сказанному добавить особое внимание в России к боям греческих
По сведениям Ариадны Камариано-Сиоран, Г. Папазоли предложил А.Г. Орлову ориентироваться на майнотов, горцев южной Морей, имевших репутацию храбрых воинов. (
Цит. по:
Напрасно В.О. Ключевский иронизировал по поводу просьбы императрицы прислать ей из Лондона карту Средиземного моря: в Адмиралтействе располагали определенными знаниями о Средиземноморье.
АВПРИ. Ф. 89/8. Сношения России с Турцией. Д. 1883. Л. 3-9.