Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская
Серафим жил на Афоне, но в 1771 г. покинул афонское уединение и был «с почтением» принят на базе российского флота. Призвав командование российским флотом на помощь, он быстро заставил замолчать тех духовных лиц, которые имели «сумнительство», что «якобы он патриарх запрещенный, и служить ему негоже» и что он «без ведома нынешнего архиерея священников собирает». Аргумент патриарха, который убеждал Спиридова, – «хотя мы и не на патриаршем престоле находимся, но удалены не по правилам и правила совершать нам жертву не возбраняют», – был трудно оспорим. Серафим хотел на Пасху молиться о «благополучном здравии императрицы и наследника»![666] А потому он, судя по всему, и получил желаемую «резолюцию» русского адмирала (полномочия коего в духовных делах едва ли были освящены каноническим правом!), и в российских документах его упоминали только как патриарха[667].
Известный специалист по русско-греческим церковным связям Л.А.Герд отмечает особую помощь патриарха Серафима II, «плававшего на корабле графа Орлова и распространявшего патриотические воззвания среди своих соотечественников»[668]. Подробностей о плаваниях патриарха на корабле Орлова пока найти не удалось, но о содержании воззваний Серафима II можно судить по письму, отправленному в мае 1771 г. с острова Идра (ближайшего к Морее). Некто Креватис сообщал, что по «приказу» Спиридова и Серафима II он читал «началником» и «находившимся на острове мореитам» «высочайший манифест», и тогда те «все великой радостию о слышании онаго веселились и руце к Богу на небо подняли, дабы утвердил Вышней державу святейшей нашей государыни», и сразу отправились в Морею собирать новые отряды, ибо «жители тамошния ожидают отдать ключи от местечек, кагда московски я туда придут», только просят у адмирала Спиридова о присылке судов «в самой скорости»[669].
При российском флоте в Архипелаге патриарх Серафим пробыл около года[670], и зимой 1772 г., кажется, навсегда покинул Архипелаг: 12 января, как писал С.П. Хметевский, он отбыл на корабле «Св. Георгий» из Аузы в Ливорно[671]. В Ливорно Серафим II и находился до конца войны под опекой А.Г. Орлова[672]. По ордеру А.Г. Орлова с уходящим флотом Серафим вместе с немногочисленной «свитой» отправился в Россию: он был принят на корабль «Саратов» и вместе с эскадрой контр-адмирала Базбала приплыл в Ревель 25 июля 1775 г.[673].
Патриарх Серафим II прибыл в Россию, немного не успев на главные торжества в Москве по случаю заключения мира, но, тем не менее, в октябре 1775 г. он был уже представлен в Москве императрице Екатерине и отслужил затем литургию в Успенском соборе Московского Кремля, о нем Екатерина упоминала и в своей переписке с бароном Гриммом[674]. В дальнейшем, Серафиму II был назначен в России значительный пенсион, и он доживал свои дни в Новороссии (умер в 1779 г. в Мгарском монастыре под Херсоном), был тесно связан с Паисием Величковским и Евгением Вулгарисом[675].
После
РГА ВМФ. Ф. 190. On. 1. Д. 66. Л. 3.
К нему, как к
РГА ВМФ. Ф. 190. Он. 1. Д. 16. Л. 89-92.
Например, 4 августа 1771 г. в Аузе был выдан ордер: «святейшему патриарху Серафиму благоволите … отпустить от камиссариата за денги по надлежащей цене пшеницы девять килов, кофию 200 оков, пшена сорочинскаго восемь кантарей, кто от него прислан будет с роспискою» (РГА ВМФ. Ф. 188. Он. 1. Д. 93. Л. 201об.).
Журнал С.П. Хметевского. Приложение 8. С. 630.
Например, 30 июля 1774 г. А.Г. Орлов просит А.В. Елманова похлопотать относительно возвращения патриарху Серафиму «некоторой суммы денег», оставленной патриархом в долг монахам монастыря Св. Лавра – РГА ВМФ. Ф. 188. On. 1. Д. 92.
РГА ВМФ. Ф. 172. On. 1. Д. 135. Л. 63. В рапорте контр-адмирала Базбала И.Г. Чернышеву от 29 июля 1775 г. сообщается о том, что по ордеру А.Г. Орлова принят был на борт корабля «Саратов» в Ливорно «бывшей в Константинополе греческий патриарх Серафим со свитою ево, состоящей в четырех человеках для отвозу в Россию, и в бытность в воеже от Ливорна до Ревельскаго порта, как его святейшество патриарх, так и свита его четыре человека довольствованы казенным иждивением с запискою в расходы, а по прибытии к российским портам, где его святейшество съехать на берег пожелает, в том ордере предписано – спустить».