Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская
г. уже мог вполне положиться[679].
Вполне благополучно у российского командования складывались отношения с монастырским центром на о. Патмос. С одной стороны, Патмос признал российскую власть в Архипелаге и формально стал частью Архипелагского княжества, его синдики получали распоряжения за подписью А. Псаро и крейсирующего близь острова капитана Муратова и выполняли повинности, в том числе по размещению госпиталя[680]. С другой стороны, ни один другой остров Архипелагского княжества не имел столь почитаемой святыни, как Патмос: в его монастырь Иоанна Богослова Екатериной II были пожалованы крест с драгоценными камнями, драгоценные медали с изображениями Петра I и самой Екатерины II, а от А.Г. Орлова – очевидное свидетельство его паломничества в монастырь – кинжал, который и ныне украшает экспозицию ценностей Патмосского монастыря[681].
Патмос. Монастырь Иоанна Богослова
Иная модель делового взаимодействия светской и духовной власти сформировалась в отношениях российского командования с Афонскими монастырями. Примечательно, что на корабле «Трех Святителей» главы Архипелагской экспедиции совершили паломничество на Афон. Бывший в это время на Афоне русский паломник отец Игнатий из Курска записал: «Учинилось придти одному Российскому кораблю называемому Трех Святителей и снидошася отцы изо всех лавр первоначальствующие, изыдоша к пристани с крестным хождением, приидоша кораблей первоначальники: граф Алексей Григорьевич Орлов, господин Спиридов, господин Елманов и приидоша в церковь Пресвятыя Богородицы Иверския, отслушаша молебен и паки возвратились на корабль, где меня звал господин Елманов на свой корабль, и так я от него отрекохся и остахся пребывати в монашестве рядовых» (отец Игнатий вернулся в Россию в 1776 г.)[682].
Последовать примеру командования и совершить паломничества на Афон рядовым православным участникам экспедиции никто не предложил, напротив, попытка побега 30-летнего русского матроса Пантелея Ермолаева с фрегата «Северный Орел», якобы для «богомолья на Афонскую гору», по-видимому, сочувствия не вызвала[683].
Похоже, кратковременный визит командования на Афон носил не только религиозный характер: весь период присутствия флота в Архипелаге переписка с афонскими монастырями, прием афонских старцев в Аузе, товарообмен с монастырями не прекращались. У Ватопедского монастыря русские приобретали необходимые для починки кораблей доски, со старцами Хиландарского монастыря затеяли переписку относительно захваченных «разбойниками» мальчиков, которых старцы пытались через русских освободить[684], в скит пророка Илии по просьбе иеромонаха российского флота Игнатия передали один комплект церковных сосудов[685]. Но, судя по всему, пребывание Российского флота в Архипелаге принесло Афонским монастырям более неприятностей, нежели примуществ: резко усилилась угроза турецких репрессий
В 1771 г. афинский митрополит Варфоломей посылал к русским служить своего племянника и сам ездил для встреч по «вызову» Орлова (Там же. Ф. 190. On. 1. Д. 119. Л. 128-128об., 152), в июле 1771 г. Орлов «милостиво» принял монахов монастыря Иоанна Богослова на Патмосе (Там же. Ф. 190. On. 1. Д. 44. Л. 106об.); в июле 1772 г. без разрешения Спиридова иерархи островов, в том числе, митрополит Паронаксийский не решались даже
Μαλανδράκης Μ. Νησιωτικά χρόνικα. Σελ. 69–116.
Описание путешествия отца Игнатия в Царьград, Афонскую гору, Святую землю и Египет. 1766-1776 гг. / Под ред. В.Н. Хитрово // ППС. СПб., 1891. Т. XII. Вып. 3 (36).С. 24.
РГА ВМФ. Ф. 188. On. 1. Д. 92 л. 173. Побег был совершен 23 июня 1774 г., когда «Северный Орел» запасался лесом на о. Эмбросе. Приговора по этому дело не обнаружено.
Там же. Ф. 188. On. 1. Д. 56. Л. 228, 259. О просьбе игумена Исайи из Лавры св. Афанасия помочь истребовать с жителя острова Скопель лаврскую милостыню, полученную в Константинополе, см. там же. Ф. 188. Д. 65. Л. 75-75об.
Там же. Ф. 188. Он. 1. Д. 65. Л. 107-107о6. (22 октября 1770 г.).