Рожденная эфиром. Эбби-Линн Норр
к нам относились по-свойски, без страха, неприязни и… уважения! Меньше всего это касалось Тоши[7], сына соседа, который постоянно разыгрывал меня. Он выхватывал палочки из моей прически, и ветер трепал мои длинные черные волосы, запутывая их до невозможности. Он кидал мне на колени жабу и убегал, заливаясь смехом, когда я задыхалась от отвращения. Он прятался за нашей туалетной пристройкой, поджидая, пока мне не потребуется ею воспользоваться, а потом через окно в форме месяца забрасывал гусениц. Он сидел в кустах возле своего дома и выскакивал перед моим носом на тропинку, по которой я ходила по маминой просьбе в лес за травами и грибами, чем заставлял мое сердце бешено колотиться.
Мне так это надоело, что я стала прокладывать новые, неизвестные Тоши пути, чтобы не попадаться в расставленные им ловушки. Началась странная игра в кошки-мышки: Тоши ждал, когда я выйду из дома, и крался за мной следом, а я от него ускользала. Я водила его по лесу, блуждала вдоль болота, карабкалась на скалы и продиралась через заросли ежевики, дожидаясь, пока отец Тоши не хватится сына и не позовет его.
Постепенно он стал все реже гоняться за мной, и я поняла, что вышла победителем в этой игре. Тоши не попадался мне на глаза неделями, и я стала чувствовать себя куда спокойней. А потом поймала себя на том, что мне не хватает его внимания. Тоши не был похож на других мальчиков нашей деревни – это пришло мне в голову чуть позже, уже в ранней юности. Он никогда не смотрел на девочек свысока и не избегал их общества. Девочки и мальчики посещали разные школы и не могли находиться рядом на общественных мероприятиях, но Тоши всегда отыскивал меня глазами. И улыбался – весело и добродушно, даже когда изводил меня своими дурацкими выходками. Его улыбка была напрочь лишена злобы.
Со временем мысли о Тоши улетучились. Жизнь продолжалась, я повзрослела, и исполняла теперь обязанности не маленькой девочки, а молодой женщины. Я погрузилась в тайный мир внутри нашего дома и общалась только с Аими, так как другие девочки в нашей деревне были скучны, как черви. В темноте нашей комнаты сестра шепотом делилась со мной секретами эфира, мы планировали обратиться и отправиться в далекое путешествие, или придумывали, как пробраться на закрытые собрания, которые посещали мужчины деревни, чтобы узнать, кто следующим собирается жениться. Мы собирались проделать это, просто чтобы пощекотать себе нервы, ведь отец, вернувшись из запретного для нас места, всегда все рассказывал дома.
Лето за летом ушли в прошлое, прежде чем я, насобирав разных трав в свою корзинку, импульсивно решила пойти по старой тропинке, той, что вилась у дома Тоши.
Кто-то рубил там дрова, и ритмичные громкие звуки эхом отражались от деревьев и скал. Тропинка поворачивала в сторону соседского двора. Я сделала очередной шаг, ожидая увидеть отца Тоши, но мужчина, ловко орудовавший топором, оказался куда моложе. Я замерла, и в голове моей воцарился хаос. Мощные руки, широкие плечи, блестящая от пота гладкая кожа, густые черные волосы собраны в пучок, чтобы не падали на лицо и не
«Гениальный, интеллигентный» (