Раннее (сборник). Александр Солженицын

      Я его повёрткой виноватою плеча

      На погон надвинул.

      «Здравствуйте, товарищи!» – Глядят нехорошо.

      – «Здравствуйте…» – в два голоса. Молчат. Молчу.

      Что – пришёл?

      Чего – хочу?

      Я и сам не из туристов. Мне не меньше тошно.

      Почему ж звучит так унизительно, так пошло

      Голос мой: «Соседей принимаете к костру?

      Завтра огоньку вам поддадим…»

      (Боже мой! Зачем я вру?

      Дам – не я. А тот, кто даст, – не им.)

      «Огоньку-у?..»

      – «Чтой-т пушек не видали мы, как шли».

      – «Говорит же человек…» – «А у моста везли…»

      – «Если б их из пушек рубанули крепко…»

      – «То и что? Народ!

      Ехало не едет – «эх» не повезёт…

      Репкина забыли?» – «Что это за Репкин?»

      – «Был такой. Ну правда, что пловец неважный…»

      – «Там какой бы не был… Может с кажным…»

      – «И скажи – стреляли б, наступленье,

      А то так – ни за хрен, на ученьи,

      В полной выкладке, со всем бревном утоп.

      Да и вот он нахлебался, Санька этот, клоп».

      Взглядом выкаченных глаз в огне бесцельно странствуя,

      Толстогубый юноша сказал в пространство:

      «Думают их благородие –

      Mauvais genre[10], гостить изволят у шпаны…

      Мы – напротив, патриоты. И за маму-родину

      Тут воюют даже пацаны».

      – «Сколько ж, Саня, лет тебе?» – «Пятнадцать».

      – «И… за что ты?»

      – «По указу». – «По какому?» – «Опозданье. На работу».

      – «Опозданье?» – «Два часа».

      – «Судили?» – «Полкатушки»{83}.

      – «Это как?» – «Что – как? Пятёрка. Счёт простой».

      Счёт простой? Но я позорно мнусь перед мальчушкой:

      «Я не понял, Саня. Пять – чего же пять?»

      Усмехнулся, строгонький, худой.

      «Лет, конечно, что тут не понять.

      Заменили месяцем штрафной».