Заступница. Владарг Дельсат
Собрались кучкой и пошли за мной!
– Зачем? – удивляюсь я.
– Тебе мало? – интересуется у меня давешняя девка, размахиваясь.
– Не надо, – мягко просит Валера. – Она всё поняла, мы идём.
Он держит меня, объясняя на ухо, что если я не хочу быть избитой, то должна слушаться – это в моих интересах. Мне так страшно, что я уже ничего не соображаю, поэтому делаю, как он говорит. Ну, как военный говорит, потому что вижу – все испуганы, а этот, в форме, он какой-то собранный.
Парни отжимают двери и начинают вынимать подруг, так медленно-медленно и моя очередь наступает. Я понимаю, что сейчас лучше не выёживаться, потому что просто изобьют. Я потом точно за всё отыграюсь. Сломавшееся метро – не повод впадать в неконтролируемую истерику, я для неё другой повод найду, получше. Потому что у истерики должны быть цели, просто так рыдать – плохо закончится, мне это в школе так хорошо объяснили, что потом неделю батя из дому выгнать не мог.
Мы идём куда-то в ночь всей толпой. Фонари не горят, только впереди то тут, то там мелькает свет. Девки в толпе говорят, что Вячеслав Игоревич всё метро знает, потому что он преподаватель по гэ-о. Что это значит, я не понимаю, но и не стремлюсь особо понимать. Мне сейчас главное не убиться, ещё и Валера то ли поддерживает, то ли лапает. Хрен с ним, пусть лапает, потом разберёмся, когда к людям выйдем.
Странно я себя веду, даже очень странно, по-моему, но мне просто очень страшно, до невозможности, а мы идём куда-то, непонятно куда. Военный нас ведёт, видимо, зная, куда и зачем, но на самом деле… Впрочем, вряд ли нас тут убить хотят или, там, изнасиловать. Значит, тут что-то другое.
– Привал, – слышится, когда мои ноги уже отваливаются.
Я сажусь прямо на рельсы, даже не думая о том, что может стукнуть током. Судя по всему, уже не может. Так вот, сажусь я и начинаю пытаться оживить телефон, а он всё не оживляется, как будто заряда совсем нет, но как такое может быть? Валера присаживается рядом, обнимая меня за плечи. Ну хоть под юбку не лезет, и то спасибо.
– Ты сообщение прослушала? – интересуется он у меня каким-то очень спокойным голосом, а я чувствую себя так, как будто на меня сейчас потолок упадёт.
– Не полностью, – признаюсь я, ощущая себя сейчас отнюдь не взрослой.
– Сообщение было о воздушной тревоге, – говорит мне Валера. – Знаешь, что это значит?
– Учебная какая-нибудь, – отмахиваюсь я. – Ну откуда здесь воздушная тревога?
– Это ядерная война, – объясняет он мне, на что я смеюсь.
– Не говори чуши! Какая ядерная война? Откуда? – отвечаю я ему, но тут вдруг меня сковывает ужасом. – Не может быть…
Я начинаю плакать, потому что ядерная война – это мамы и папы больше нет, да и меня скоро не будет, радиация же. Это единственное, что я помню – радиация, которая всех нас убьёт, но я не хочу, я не хочу! Нет! Не хочу умирать! Не надо! Я к маме хочу! Я согласна…
На что я согласна, выкрикнуть не успеваю,