Заступница. Владарг Дельсат
его будто бы и нет здесь совсем. Наверное, хочет дать мне выплакаться, за что ему спасибо. Действительно спасибо, потому что мне надо. Очень надо выплакать всё, что произошло. Наверное, у них тут принято женщин чуть ли не в рабстве держать, я где-то о таком читала. Но я не хочу… Я же девочка, девушка, я не хочу в рабстве! Я хочу с бокалом вина на берегу океана! За что со мной так поступили?
«Психичка», «истеричка», «не обижайте девочку, у неё с головой» и тому подобные слова я слышала с раннего детства. Тот, кто поставил диагноз, был неправ, и это потом доказали, но я теперь просто боюсь даже подозрения в том, что я ненормальная. До дрожи, до ужаса боюсь!
Я тут никого не знаю! А они злые, все злые! Я не хочу тут быть! И Валера ещё, вон как смотрит… Мне страшно, просто очень, мне никогда так страшно не было, как сейчас, ведь я тут заперта навсегда!
***
Вячеслав Игоревич заставляет всех построиться, как в армии. Студенты понимают быстро, а я получаю от кого-то подзатыльник и моментально оказываюсь в строю. Военный рассказывает о том, что мы тут минимум лет на тридцать. Одежда на каком-то складе длительного хранения есть, и еда тоже. Нам хватит. А вот с водой пока проблема: надо неделю подождать, потом случится что-то и можно будет сделать что-то. Непонятные слова я пропускаю мимо ушей, просто не воспринимая их.
– Питание в общей столовой, Вера составит расписание дежурств на кухне, – продолжает свою речь Вячеслав Игоревич. – Девушки, у которых есть пары, – за них отвечают их парни, все остальные за наградой будут приходить ко мне или к дежурному.
Отчего-то при слове «награда» многие девушки сжимаются и горбятся, глядя на военного с откровенным страхом, мне лично непонятным. Но нехорошее предчувствие, конечно, есть. Хотя на фоне общего моего страха…
– Девушками занимается Вера, – Вячеслав Игоревич показывает на рослую девушку с крепкими кулаками. – Парнями – Игорь, – палец упирается в парня с комплекцией тяжеловеса. – Время питания будет установлено, а теперь…
Всё-таки чем именно он так напугал девушек? Я чувствую, что не хочу этого знать, а военный, наш, видимо, начальник, рассказывает парням, чем им предстоит заниматься. Оказывается, бункер надо расконсервировать, запустить какие-то механизмы, поэтому у них сначала лекции будут, а потом работа, причём девушек до этой работы почему-то не допускают.
Я понимаю, что нужно приспосабливаться к новой жизни, но я не хочу! Я не хочу такую жизнь! А ещё мне непонятно, куда все остальные люди делись. Я не удерживаю в себе вопрос, но почему-то при этом боюсь военного, поэтому обращаюсь негромко. Однако, несмотря на это, он меня слышит.
– Простите, Вячеслав Игоревич, а куда делись другие люди? – спрашиваю я. – Мы же шли по рельсам…
– Дело в том, девушка, что поезд остановился рядом со специальным тоннелем, – обстоятельно объясняет он мне. – Планировалось, что здесь будет раздвоение и переход на другую ветку,