Предначертанная. Часть первая. Шахназ Сайн
мягком кресле бежевого цвета в метре от кровати, она рассказывала о детях, с которыми ей доводилось заниматься.
Сквозь плотные шторы с надрезом посередине упрямо пробивался дневной свет и падал на задумчивое лицо Миры. Она слегка щурила карие глаза – свет в комнате не был включён, Махира быстро уставала от него.
Книга, что лежала рядом с женщиной, за день ни разу не раскрылась. Махира была полностью лишена сил, поэтому бо́льшую часть дня она проспала под действием обезболивающих, а к обеду не могла даже ненадолго привстать на ноги. Поднос с едой стоял нетронутым.
Мира щебетала про непоседу Вову, что без умолку разговаривал на занятиях, а затем про Надю, которую одноклассники прозвали «Булочкой», так как она вечно прятала в рюкзаке горячие пирожки. Девушка настолько увлеклась рассказами, что познакомила женщину со всеми маленькими озорниками из своей группы. Звонкий смех и эмоциональные взмахи руками сделали своё дело. Изредка на бледном лице Махиры проскальзывала тень улыбки. Слушать собеседницу с нежным голосом, видеть, как она искренне смеялась и пыталась облегчить столь тяжёлое состояние больной, – это трогало до глубины души.
Мира неосознанно потянула мочку уха, и этим привлекла внимание Махиры. Она сразу поменялась в лице, будто её окунули в ледяную воду. Странное, стесняющее грудь чувство кольнуло в области сердца. Мира сразу приметила резкую перемену на осунувшемся лице и, запнувшись, слегка выпрямилась в кресле.
– Что-то не так? – уточнила она.
Махира тихим, виноватым голосом промолвила:
– Нет, всё хорошо. Просто этот жест… – последовал тихий вздох. – Лейла так частенько делала.
Повисла неловкая пауза. Мира удивилась тому, что такая на первый взгляд редкая привычка могла оказаться и у Лейлы. Хоть девушка и не подала виду, но ей стало не по себе.
– Скажите честно, вам сложно смотреть на меня? – слова неожиданно сорвались с губ, как будто нетерпеливо ожидали своего часа. Девушка виновато опустила взгляд. Сожаление повисло в воздухе тяжёлым облаком.
Но Махира задумалась над вопросом, а затем слабым голосом ответила:
– Необычно на протяжении нескольких недель видеть улыбку, которую я любила больше жизни, – призналась она. – Будь спокойна, мне не тяжело смотреть на тебя. Не стоит об этом переживать, – бледной рукой, усыпанной многочисленными родинками, Махира попыталась поправить косынку, хотя та и не сползала.
Мира собралась с духом и впервые прямо спросила о Лейле.
О покойной дочери родители не говорили, хотя ни секунды не переставали думать о ней. И, хочешь не хочешь, присутствие Миры не могло не заставить их сердца с волнением сжиматься от осознания, что, не случись пожара, их девочка была бы жива и, как Мира, она крутилась бы возле них.
Прекрасно понимая их горе, Мира следила за тем, чтобы её любопытство не оказалось чрезмерным и чтобы не было сказано ничего лишнего. Но сейчас что-то подтолкнуло её выпрямиться, слегка придвинуться вперёд, опершись