Читатель предупрежден. Джон Диксон Карр
сторон выходят в прямоугольный холл. Еще один гость, мистер Пенник, находился внизу, на кухне, готовил нам на скорую руку обед. Примерно без двух минут восемь Констебль сообщил своей жене через открытые двери ванной между ними, что он оделся и собирается спускаться вниз. Она услышала, как дверь его комнаты закрывается, и вдруг вспомнила, что забыла дать ему два чистых носовых платка. Она встала и вышла в коридор. Обе их комнаты располагаются прямо напротив лестницы с перилами, которая находится с четвертой стороны прямоугольного холла. Миссис Констебль увидела, что ее муж стоит в холле к ней спиной. И даже не совсем стоит. По ее словам, он пританцовывал и покачивался.
Мастерс вытащил записную книжку и раскрыл ее на столе. Его взгляд был жестким и задумчивым. Он как будто почувствовал, что во всем этом заключен какой-то тайный смысл, но пока не понимал, какой именно.
Откашлявшись, он произнес:
– Пританцовывал и покачивался? Так-так. Что она под этим имела в виду?
– Она не смогла объяснить или не захотела этого делать.
– Ясно. Продолжайте, сэр.
– Констебль рухнул на перила лестницы, и тогда она закричала. Я выбежал в холл через пару секунд после того, как услышал ее крик. Констебль повис на перилах, извиваясь всем телом, затем поднял вверх левую руку и… Мне показалось, что он пытался оттолкнуться от перил. Но вместо этого сполз на пол и умер через несколько секунд после того, как я подбежал к нему.
– От чего? – тут же спросил старший инспектор.
– Сначала я подумал, что от разрыва сердца. Все признаки были налицо: внезапная сильная боль, судороги, потеря сознания, резкое падение температуры тела, холодный пот. К тому же в начале вечера он говорил о приступе, как будто боялся его. Но мне не понравилось, как были расширены его зрачки. Я пытался узнать у миссис Констебль о состоянии его сердца. Но у нее в тот момент ничего невозможно было выяснить. Вот как обстояло дело – сами посудите, ситуация довольно простая. По крайней мере, так казалось до приезда доктора Эджа – лечащего врача мистера Констебля.
– Понятно. И что же дальше?
– Сердце у него оказалось таким же здоровым, как у нас с вами. А страдал он разве что ипохондрией. Хуже того. Мы провели вскрытие и обнаружили, что все его органы были здоровыми, поэтому нам даже не удалось установить причину смерти.
– Но вы ведь найдете ее? Правда, доктор?
– Не понимаю.
– Да ладно вам! – сказал Мастерс и, поджав губы, громко причмокнул, словно хотел так выразить недоверие к словам Сандерса. Затем он обратился к нему снисходительным тоном: – Возможно, выглядит все и не очень хорошо, но я не вижу особых причин для опасений. У докторов всегда так. Вечно спорят о причинах смерти…
– Да послушайте же, в данном случае ничто не указывает на причину смерти! Или вам дом должен на голову свалиться, чтобы вы поняли, насколько это важно? И у докторов не всегда так.
– В таком случае как насчет яда? – предположил Мастерс с видом человека, пытающегося сделать честное деловое