Пророк. История Александра Пушкина. Ольга Тиханова
общий гогот: «Почему кюхельбекерно? При чем тут я?!»
– Как вы посмели читать мои личные записи?! – в ярости закричал Пушкин.
– Mon cher, Александр бережет лучшее для нашего почетного гостя. Верно? – снова вступился Куницын.
– Выступать перед Державиным, великим поэтом? Не многовато ли чести?.. – оскалился Пилецкий.
– Что вы знаете о чести, Пилецкий? – не унимался Пушкин.
– Monsieur[9], я предлагаю вам вновь обратиться ко мне как подобает…
– А как подобает?.. Месье Надзиратель?..
– Что за наглость?!
– Вам ли говорить о наглости? Тому, кто посмел совать нос в мои личные тетради? Рассказываете нам о свободе, и тут же следите за каждым шагом…
– Если вы сейчас же не замолчите, я отстраню вас от экзамена!
– Конечно! Лучше заставить молчать того, кто говорит правду. Ничего, наступит и мое время…
– Пушкин! – прикрикнул Пилецкий. – Не берите на себя слишком много! Я вижу вас насквозь: хам, лентяй, задира, бездарность! Ваша стихия – драки и дуэли! Ваше время? Помилуйте! Да с такими талантами, каку вас, можно оказаться только за решеткой! Мой вам совет: уймите свой нрав и слушайтесь тех, кто мудрее!
– Не вас ли? Благодарю! Откажусь! Вряд ли вы сможете научить чему-то дельному!
А вот это было уже явным перебором.
За дерзость в общении со старшими Пилецкий отстранил Пушкина от участия в экзамене по словесности. Казалось бы, велика беда! Кому нужны эти экзамены и контрольные? Одни только переживания!
Но нет. Все совсем не так. Не в лицее!
Это был переводной экзамен в окончательный класс, к тому же открытый, публичный. На него были приглашены известные педагоги из Петербурга! Пушкин специально к этому дню написал стихотворение «Воспоминания в Царском Селе», чтоб прочитать его на зачете по российской словесности. Именно там должен был присутствовать великий Державин. Можно сказать, кумир Пушкина и всех молодых людей, считающих себя поэтами.
Сам Пушкин мечтал об этой встрече с того момента, как начал писать. Прочитать свои стихи перед Державиным – что может быть грандиознее? Что может быть важнее для начинающего поэта? Ни-че-го.
И вот его отстранили.
Лучше розги! Карцер. Отчисление из лицея, в конце концов. Только не отстранение!
Но может ли рядовой ученик, а для некоторых еще и первый разгильдяй лицея, что-то сделать кроме как смириться со своей незавидной участью? Рядовой – нет, а вот он смиряться не намерен! Не выйдет у них ничего. Не в этот раз. Не таков Александр Пушкин!
Он знал, что учителя его поддержат, как минимум тот же Куницын. Главное – выступить, а там будь что будет! Поэтому, когда начался экзамен, Пушкин пробрался в зал и замер в ожидании своего часа.
В центре зала, за длинным столом, вместе с другими экзаменаторами сидел Державин, в мундире и плисовых[10] сапогах. Он был очень стар и экзамен этот его давно утомил. Он сидел, подперев голову рукой. Лицо его было бессмысленно, глаза мутные. Все в точности, как на портрете, где он был представлен в колпаке и халате.
Так он сидел и дремал до тех пор,
Господин
Плис – разновидность бархатной ткани.