Взгляд из-за прицела. Ира в сердце войны. Надежда Дмитриевна Савина
непростым будет, да и у тебя тут, – он посмотрел на Тимура. – Дел явно немало. И мне идти надо. В караул завтра заступаю. Отбой всем.
– Есть, – кивнул Тимур и ушел. Дима быстро приобнял меня на прощание и тоже вышел из палаты.
На следующий день, вскоре после завтрака, я со всеми документами вышла из госпиталя и, предварительно узнав, куда идти, отправилась к командиру полка, а там меня ждал приятный сюрприз. Командиром нашего пятьсот восемьдесят девятого стрелкового полка стал Александр Сергеевич Лис, который теперь был в звании подполковника.
– Товарищ подполковник, сержант Ковальчук, представляюсь по случаю прибытия к месту службы, – отрапортовала я.
– Присаживайтесь. Абрамов, выйди, покури, – отпустил Лис радиста. Тот со скоростью пули исчез из кабинета – штаб, где находился командир нашего полка, занимал одну из комнат в детском доме, который эвакуировали из Воронежа на Урал еще в первые месяцы войны. Так что сейчас мы сидели в бывшей классной комнате. – Как себя чувствуешь? – поинтересовался подполковник.
– Спасибо, не жалуюсь, разве что рука…, и форма из-за этого выглядит не очень, – ответила. – Но по мере возможности готова к прохождению службы.
– Хорошо. Останешься в третьем взводе второй роты. Командовать будешь первым отделением, ну и помкомвзвода у старшины Давыдова станешь. Почти так, как было в начале, – на лице у Александра Сергеевича появилась тень улыбки. – В связи с рукой послабления у тебя определенные будут, но, – командир слегка склонил голову на бок.
– Понимаю, – кивнула. – И готова. Разрешите идти, товарищ подполковник?
– Разрешаю. Иди, Ирина, – кивнул он.
Началась ставшая уже почти привычной жизнь в городе, который находился на военном положении. Правда, если быть до конца точной, жили мы все же не в самом городе, а в его пригороде, в селе Масловка. Это было большой удачей: размещались мы в домах, ведь жители, в основном, уехали во время эвакуации, либо находились в действующей армии. Наш взвод также расположился в небольшом одноэтажном доме и в сарае рядом с ним. В них солдаты построили нары и жили по принципу «в тесноте, да не в обиде». Меня приняли легко, ведь со многими из взвода я уже служила и жила, с неудобствами быстро смирились.
Сломанная рука радости не добавляла, однако пришлось привыкнуть и приспособиться. Да, были послабления: меня не заставляли одеваться за сорок пять секунд, разрешалось не ходить на зарядку, да и к не особо аккуратно заправленной постели относились легче, но в остальном было почти как у всех. Даже на занятия по стрельбе я ходила со всеми, правда либо стреляла из пистолета «ТТ», который полагался мне, как снайперу, либо метала ножи под руководством Димы. Времени что у него, что, несмотря на все послабления, у меня было немного. В те редкие свободные деньки навещали Тимура в госпитале, благо идти было недалеко.
Начало ноября выдалось снежным, что принесло небольшое облегчение – стало теплее, а вот занятость, наоборот, увеличилась. Из штаба пришла информация