Егорьевские тайны. Проклятая шкатулка. Ирина Славина
нарисовала горелой лучиной глаза-точки, нос да рот, обернула куколку куском Аннушкиного платка и отложила в сторону. После взялась и за перстень. Что уж Агафья с ним творила – Аннушка не поняла, что над ним шептала – не расслышала: дрема навалилась, сковала тугой пеленой.
Ближе к полуночи толкнула старуха Аннушку:
– Вставай, девка. Пора нам!
– А куда? – сонно спросила Аннушка.
– Ты дорогу-то не закудыкивай! – прикрикнула бабка Агафья. – Сказано – пошли! Аль передумала?
– Нет-нет, я иду! – засуетилась Аннушка, испугавшись, что старуха рассердится и прогонит.
Шли недолго. Луна, повиснув над головами, нехотя плыла следом.
– Ну, пришли, – Агафья насмешливо поглядела на оробевшую девушку. – Вот и погост.
– Зачем мы здесь? – шепотом спросила Аннушка, пугливо озираясь по сторонам.
– А ты думала, черные дела где вершатся? – усмехнулась Агафья. – В последний раз спрошу: не передумала ли? Что взамен готова отдать? Семью не боязно ли потерять?
– Нет, – упрямо ответила Аннушка в который раз. – Что им сделается?
Она надменно вскинула подбородок и пояснила:
– Папенька все равно по-моему сделает. А и рассердится, так после простит!
– Глупая, – безразлично заметила старуха, – глупая и злая. Ну, да другие ко мне не ходят.
Старуха быстро зашагала по едва заметной узкой тропке, вьющейся среди покосившихся крестов. Аннушка поспешила за Агафьей, удивленно подумав: «Что она тут ищет?» Отшельница остановилась у одной из могил, всмотрелась в крест и, удовлетворенно кивнув, пробормотала: «Вот и пришли!»
Быстро разложив на могиле рубаху, куколку с перстнем да Аннушкин платок, старуха приказала девушке встать спиной к кресту и стоять молча. Аннушка, вздрагивая то ли от страха, то ли от прохлады, крепко зажмурилась и прижалась к шершавому кресту. Агафья зажгла невесть откуда появившуюся в ее руке свечу и начала громко, нараспев читать заклинание. И так Аннушке стало жутко, так тоскливо, что впервые она задумалась: зачем ей все это? Так ли уж нужен этот нищий конюх?
– Ну, чего замерла? – окликнула старуха. – Ступай домой!
Бабка Агафья сунула в руки Аннушке узелок с вещами и подтолкнула в спину:
– Ступай, ступай!
– Как? – растерялась Аннушка. – Прямо сейчас? Темно ведь совсем! Как же я через лес пойду, бабушка?
Старуха от души рассмеялась и с издевкой спросила:
– А ко мне ты при свете ли пришла? Не ночью ли пробиралась? Чего же теперь испугалась? Самое страшное – впереди, да не этой ночкой!
Окинув презрительным взглядом побледневшую просительницу, Агафья резво заковыляла прочь.
***
Аннушка не помнила, как добралась до дома. Очнулась она уже у Лизоньки под окошком, когда весь добрый люд приступал к своим обычным делам – кто в поле трудился, кто – в овчарню спешил, кто – еще куда…
– Лизка! Лизка, ты здесь ли? – шепотом позвала Аннушка подругу.
Лизонька подбежала к окошку – бледная, растрепанная, сама не своя от страха.
– Вернулась! –