Дороги судеб. Андрей Васильев
на душе стало поспокойней. Очень я опасался, что эта гроза, которая нам потрепала только нервы, с городом была не так сентиментальна. За дома я не слишком беспокоился, но могло случиться кое-что похуже. Например, пополз берег вместе с крепостью. Пополз, пополз, да и сверзился в воду. Или как у нас – чертовщина какая-нибудь из-под земли начала вылезать. Да мало ли.
А еще я очень переживал за караван, ушедший к складу. Надеюсь, эта гроза их обошла стороной или хотя бы застала не на воде.
Но раз люди идут, и в большом количестве, стало быть, обошлось. Ну если только это не остатки нашей общины, сирые и убогие, лишенные крова.
– Все, Сват, – устало сказал Крепыш, подходя ко мне. – Довели мы народ. Если честно, устали, выносливость почти на нуле.
Тор, стоящий рядом, как всегда немного меланхоличный и крайне немногословный, просто кивнул.
– Я был уверен, что вы останетесь в крепости, – немного озадаченно сказал Крепышу я. – Это ж вы какие петли намотали? Куда Жека смотрел?
– Ну он было и хотел нас оставить, – без тени смущения ответил Крепыш. – Но мы же не дураки – такое путешествие пропускать? Сват, мы же идем с тобой?
Я глянул на Настю, та развела руками, как бы говоря: «Имеют право», – и в этом было зерно истины.
– Ладно. – Я погрозил «волчатам» пальцем. – Идите отдыхать. Часа три у вас есть. Хотя… Постойте.
«Волчата», было направившиеся к бункеру, остановились.
– Что в городе? – негромко поинтересовался у них я. – Гроза эта дел наделала?
– Если говорить о разрушениях, то нет. – Крепыш замялся. – Ну, часть рыбы на берегу накрылась медным тазом, причем вместе с сушилками, их волнами унесло. Монитор, слава богу, уцелел, а то Рэнди бы с ума сошел. Котел у Фрау кувыркнулся так, что чуть Оружейника не прибил, – он до последнего наблюдал за тем, чтобы имущество все в дома убрали. Там ветер так свистанул, что эту дуру чугунную (котел, конечно, а не Фрау) кувыркнул – и прямо на него, на Оружейника. Но он дядька ушлый и, когда надо, очень даже ловкий, так что увернулся. Мне когда про это рассказывали, то я чуть не описался от смеха. Но это такой смех, задним числом. Сейчас-то забавно звучит, а вот ударь котел чуть левее – и нет Оружейника.
– Это если о разрушениях. – Я еще сильнее понизил голос. – А если о чем другом?
– Народ говорил, что лицо видел в тучах. – Крепыш понял, что к чему, и чуть ли не шептал. – Вроде как и мы. Еще говорили, что вой ветра был не совсем обычный, а словно голос напоминал, громкий. Говорят, что он кричал: «Умрите или живите, вам выбирать». И молнии были не как обычные молнии, а будто сгустки огня, которые кто-то сверху бросал.
– Людям было страшно, – неожиданно вступил в беседу Тор. – То есть страх пришел независимо от того, что грохочет гроза. Некоторые женщины даже в истерику впадали, как Милена.
Вот так. Значит, это было не просто природное явление все-таки. Это был механизм воздействия