Дороги судеб. Андрей Васильев
задерживаться у облагороженного источника, набрали воды и вернулись в лес, там действительно нам было спокойнее. Ребята, собиравшие ветки, отыскали небольшую ложбинку, в которой разведенный костер был почти незаметен для пытливого глаза, если такой найдется. Отблески его уловить было можно, но не более того.
– В Диком поле есть жизнь, – глядя на огонь, произнес Голд, пошебаршил в костре палкой и пояснил: – Я не про биологическую жизнь вроде сусликов говорю, я про другое.
– Это не новость, – влезла в разговор Настя. – Еще когда Проф предположил, что жизнь там будет, и очень скоро. Кочевники там объединятся, так он тогда предрекал.
– Кочевники в большинстве своем не умеют так орудовать топорами. – Голд бросил быстрый взгляд на Настю. – Это не азиатский инструмент. Нет, японцы или малайцы – возможно, но… Плотничество не из их сказки, таковы законы ментальности. Да и ковшик этот тоже не монтируется с ними. Джебе?
– Я, – отозвался казах, сидящий рядом с Наемником.
– Скажи мне, – попросил Голд, – ты, или твой отец, или твой дед такую штуку, которая у родника, сделали бы?
– Если попрактиковаться, возможно, – невозмутимо сообщил Джебе. – Но в целом работа с деревом – это не наше. У нас деревьев и во времена моего прапрадеда особо не было, а теперь совсем не стало. Мы бы заказали такое, если бы оно нам понадобилось.
– Про что и речь. – Голд насмешливо взглянул на Настю. – Ну, мисс Скепсис, что скажете?
– Значит, это сделали не азиаты, – невозмутимо заявила та. – Значит, это сделали русские. Только они умеют блох подковывать и из топора кашу варить. И из бересты ковшики плести.
– Чушь, – вступил я в разговор. – Нет, ирония мне понятна, но если абстрагироваться от нее, то не обязательно это были русские. Это мог быть мастер из любой ветви славянских народов. Но не европеец.
– Почему? – Голд посерьезнел. – Европа за последние лет двести, конечно, порядком почернела и большей частью приняла ислам, но кое-где на местах еще осталось коренное население. Может, это был какой-то моравец или шотландец?
– Да нет. – Я щелкнул пальцами. – Я такую кладку уже видел. Давно, правда, но видел. В музее. Она называлась то ли «в лапу», то ли «в чашу», не помню уже точно. Избы так рубили наши пращуры, понимаешь? Шотландец или моравец – это другая культура, они бы по-другому сделали. И береста не их материал, сроду тевтоны и британцы в лаптях не ходили.
– Аргумент, – согласился Голд. – Да и сделано чистенько, аккуратненько. То есть с эстетической подачей, а для западной культуры в приоритете всегда не красота, а практичность. Главным тут был бы результат, а не оформление.
– Скажите, – поинтересовалась у нас до того молчавшая Милена, – а мы с какой целью все это обсуждаем? Просто чтобы заявить: «Эка невидаль, глянь-ка!» – или чтобы разыскать безымянного мастера – золотые руки?
Ее вопрос