Звездный балдж. Александр Мищенко
изьянов, без трещин он, ясный и чистый, как личико младенца. Это было большой удачей для мастеров, что попал он им в руки. На него нанесена абсолютно точная географическая карта материков. Прочерчены меридианы, параллели. Это настоящий глобус, только в миниатюре. Когда часы идут, то он медленно вращается, и все это выглядит, как видите, очень эффектно. Ну, и все на этом. Итожа нашу экскурсию, скажу: коллекция, приобретенная Виктором Феликсовичем Вексельбергом, возвращение ее в Россию – удивительно романтическое окончание, как писали о ней, одной из самых захватывающих историй в истории искусства».
Мысленный мой комментарий был краток: «Столько увидели мы всяких художественных наворотов в представленной музеем коллекции. И вот среди вещей массового потребления эти часы с идеальным по совершенству хрустальным глобусом! Символично, что созданы они в ряду изделий именно народного пользования (и понимания – тоже!), для всех. Истинно, все гениальное просто».
Янтарик оживился, он сиял и лучился. Мы глядели друг на друга счастливыми глазами с двух сторон хрустального земного шара, который был прозрачен для нас, как прозрачен он для частиц нейтрино. Так бы переглядывались в него Медведев, Обама, Саркози, Берлускони и другие Президенты. Являли б они с народами своими, как и мы с Янтариком, может, одного Ноосферного человека, в котором двувратно жили мудрец и ребенок. Тикали волшебные часы Карла Фаберже, Земля невесомо крутила хрустальные свои бока, и мы были одновременно в Тихом Океане и в Индийском, в Ледовитом и в Атлантике, в Америке и Евразии, в Африке и Австралии.
– Знаешь, что означает имя твое? – спросил я Янтарика и сам же ответил ему:
– Янтарь с греческого – электрон, и ты – элетрончик.
– А ты кто? – спросил в свою очередь он, и я ответил ему играючи-басовито: – Протон, ядерная сущность.
Мы лучились с Янтариком в радости, открывая для себя подобно Колумбу Красоту нового мира, Отечества нашего – с людьми, с полем, с Богом. Лучились и звезды все во Вселенной. Ноосферный человек, которого мы являли сейчас с Янтариком, был слитным в двувратной своей сути. Электроны каждой клеточки нашего тела были связаны с электронами каждого зверя, каждой рыбы, каждого сердца, которое стучит, каждой мерцающей в небе звезды. В прямом контакте с сознанием Вселенной пребывал Ноосферный человек этот. Сознание его простиралось все шире и шире, тело словно бы плыло в океане света. Он становился лесом, рекой, горою и небом, видя происходящее рядом и в то же время за тысячи километров. Восторг переполнял меня: нашел я свой философский камень, хрустальную эту сферу.
– Спроси, Янтарик, чего же хочет тело этого Человека?
– Чего же, чего хочет, бессмертия? – прошелестел он тоненьким своим голоском, и ответила ему каждая клетка в хоре сонма их:
– Но ведь я бессмертна. Бессмертна! Я везде в золотом потоке волн свободного космического эфира.
Вселенная светилась мириадами