Пять лучших романов (сборник). Уильям Сомерсет Моэм
это очень стеснит вас. Его ведь нельзя будет оставить одного ни днем, ни ночью.
– Любовь моя, не может быть, чтобы ты страшилась заботы и отказала в помощи больному человеку.
– Если он будет здесь, то уйду я! – вне себя воскликнула миссис Струве.
– Я тебя не узнаю. Ты всегда добра и великодушна.
– Ради Бога, оставь меня в покое. Ты меня с ума сведешь!
Слезы наконец хлынули из ее глаз. Она упала в кресло и закрыла лицо руками. Плечи ее судорожно вздрагивали. Дирк в мгновение ока очутился у ее ног. Он обнимал ее, целовал ей руки, называл нежными именами, и слезы умиления катились по его щекам. Она высвободилась из его объятий и вытерла глаза.
– Пусти меня, – сказала миссис Струве уже мягче и, силясь улыбнуться, обратилась ко мне: – Что вы теперь обо мне думаете?
Струве хотел что-то сказать, но не решался и смотрел на нее отчаянным взглядом. Лоб его сморщился, красные губы оттопырились. Он почему-то напомнил мне испуганную морскую свинку.
– Значит, все-таки «нет», родная?
Она уже изнемогла и лишь устало махнула рукой.
– Мастерская твоя. Все здесь твое. Если ты хочешь привезти его сюда, как я могу этому препятствовать?
Улыбка внезапно озарила его круглое лицо.
– Ты согласна? Я так и знал! Родная моя!
Она вдруг овладела собой и бросила на него взгляд, полный муки. Потом прижала обе руки к сердцу, словно стараясь утишить его биение.
– О Дирк, за всю мою жизнь я никогда ни о чем не просила тебя.
– Ты же знаешь, нет ничего на свете, чего бы я для тебя не сделал.
– Умоляю тебя, не приводи сюда Стрикленда. Кого хочешь, только не его. Приведи вора, пропойцу, первого попавшегося бродягу с улицы, и я обещаю тебе с радостью ходить за ним. Только не Стрикленда, заклинаю тебя, Дирк.
– Но почему?
– Я боюсь его. Он приводит меня в ужас. Он причинит нам страшное зло. Я это знаю. Чувствую. Если ты приведешь его, это добром не кончится.
– Что за безумие!
– Нет-нет! Я знаю, что говорю. Что-то ужасное случится с нами.
– Из-за того, что мы сделаем доброе дело?
Она прерывисто дышала, ужас исказил ее лицо. Я не знал, какие мысли проносились у нее в голове, но чувствовал, что какой-то безликий страх заставил ее потерять самообладание. И ведь обычно она была так спокойна и сдержанна; ее смятение было непостижимо. Струве некоторое время смотрел на нее, оцепенев от изумления.
– Ты моя жена, и ты мне дороже всех на свете. Ни один человек не переступит этого порога без твоего согласия.
Миссис Струве на минуту закрыла глаза. Мне показалось, что она теряет сознание. Я не знал, что она такая невропатка, и чувствовал глухое раздражение. Затем опять послышался голос Струве, как-то странно прорезавший тишину:
– Разве ты не была в великой беде, когда тебе протянули руку помощи? И ты еще помнишь, как много это значит. Неужели ты не хотела бы, если тебе представляется случай, вызволить из беды другого человека?
Это были самые обыкновенные слова, правда,