Искалеченный мир. Вадим Громов
что ты будешь делать! – Шатун ахнул кулачищем о ладонь. – Опять в пролёте! Банкуй, стеклорез. Не промахнись смотри… а то вдруг когда-нибудь…
– И как-нибудь, и жопой в грудь, – насмешливо продолжил Алмаз, упираясь прикладом в плечо, хотя мог прекрасно обойтись без этого. Но удовольствие следовало малость растянуть, хоть на долю мгновения. Выпади «орел», и пошёл бы неспешно Шатун: с рисовочкой, чуть ли не с песней, делать «гуляш по-мертвецки». Ритуал, чего уж. Каждый развлекается как умеет. Как жизнь позволяет…
Лихо поднялась на ноги и замерла, глядя в сторону мёртвой мишени. Обречённой с секунды на мгновение упокоиться окончательно. Книжник так и вовсе застыл сущим изваянием, переводя взгляд с Алмаза на «стилягу». Он больше всего на свете хотел оказаться на месте снайпера; но в кариесном дупле бриллианты не водятся, вот незадача… Конечно, можно было разрешить шмальнуть разок-другой, будучи заранее уверенным, что Книжник скорее попадёт себе в тощую ягодицу, чем в мишень. С Алмаза бы не убыло. Но рисковать без толку никто не собирался.
Шатун щёлкнул пальцами ровно в тот момент, когда Алмаз потянул спусковой крючок. Ещё одна частичка ритуала, лекарство от скуки. Звуки щелчка и выстрела совпали, и череп бредущего метрах в двухстах от них «пешехода» брызнул бурым.
– Получите и распишитесь… – сказал Книжник, напряжённо сжимая в руках книгу, словно это он с её помощью только что завалил «стилягу».
– Когда Алмаз промахнётся, я влеплю Книжнику такой засос… – Лихо отвела взгляд от оседающего на землю мертвяка и посмотрела на очкарика с бесконечными восторженностью и мечтательностью. Настолько бесконечными, что они попросту не могли быть подлинными. Бесенята в её глазах заметно прибавили в количестве и матёрости. И, перейдя на следующий уровень танцевального мастерства, выделывали сложные балетные па. Книжник вздохнул и уткнулся носом в своё чтиво. Шатун тоже вздохнул даже не разочарованно – какой смысл разочаровываться в том, что просто-напросто не способно меняться? Алмаз никогда не промахивается – и собрался продолжить полуденную дрёму. Попадётся и на нашей тропинке «пешеход». Ужо порезвимся, в ближнем контакте-то…
– Не по-ня-ла… – Лихо вдруг вытаращилась вдаль так, словно там нарисовались две «кляксы», устроившие сеанс смехотерапии путём рассказывания анекдотов про блондинок. И дело было даже не в том, что «кляксы» по природе своей не способны издавать членораздельных звуков.
– Он… он поднимается!
Мертвяк действительно вставал на ноги. Неуклюже, раскачиваясь из стороны в сторону, еле держа равновесие, но вставал! Сказать, что это было невероятно, значило не сказать ничего. Алмаз с ошарашенной физиономией приник к оптике, пытаясь понять, почему происходит то, чего происходить никак не должно.
– Ох-ре-неть! – с чувством выдал Шатун, снова шандарахнув кулачищем по ладони. – Стеклорез, никак не думал, что доживу до такого эпохального события… Ты ли это?
– Что… не… ептыть…