Мятежники. Юлия Глезарова
необходимые ему – и Сергею звуки.
Бричка замедлила ход, свернула на проулок, ведущий к дому.
Сергей закончил кавантину. Мишель ответил ему несколькими аккордами, но что там было от Россини, а что – от самого аккомпаниатора, Сергей не заметил.
Экипаж остановился у крыльца, кучер спрыгнул с подножки, помог выйти седоку – сгорбленному, уставшему от долгой дороги и нескончаемой боли.
– Матюша! – вскрикнул Сергей и, забыв о Мишеле, бросился на крыльцо, подхватил брата, стиснул в объятиях. Матвей словно бы ждал этого. Схватил Сергея за плечи, отстранил от себя, потом вновь обнял крепко.
– Жара страшная. Умаялся с дороги. Вели баню затопить – я весь в пыли…
Уверенно, по-хозяйски вошел в комнату, на ходу расстегивая гвардейский сюртук со штаб-офицерскими эполетами и адъютантским аксельбантом – и замер, увидев Мишеля.
– Вы, верно, знакомы? – начал Сергей, – разреши тебе представить, брат, – прапорщик Михайла Бестужев, он Прасковье Васильевне племянник…
– Здравствуйте, прапорщик. Я вас помню, – голос Матвея стал тусклым.
Мишель встал, сложил ноты, закрыл крышку фортепьяно.
– Благодарю вас, Сергей Иванович, я, пожалуй, пойду, пора… Уже поздно… Разрешите откланяться.
Мишель взял со стула фуражку, отвесил подчеркнуто вежливый поклон Матвею, вышел на крыльцо.
– Мишель! Подожди! – Сергей нагнал его уже у калитки, – я хотел только сказать тебе…
– Слушаю, господин подполковник… – Мишель в упор посмотрел на Сергея, тот вдруг смешался, опустил глаза.
– Ты прекрасно сегодня играл. Приходи к нам завтра, обязательно, не стесняйся. Брат с дороги устал, он…
– Я все понимаю. Я приду. До свиданья! – Мишель протянул Сергею руку.
Баня стояла в саду, рядом с домом. Печь была слажена на совесть – пар от нее валил густой, пахучий, успокаивающий нервы, расслабляющий… И, хотя Сергей бани не любил, предпочитая менее варварские способы омовения тела, он понял, что именно она сейчас необходима Матвею – тот весь был как натянутая струна – того и гляди лопнет со звоном.
Отсидев четверть часа в парной, Матвей вышел, молча окатился холодной водой из шайки, вздохнул с видимым облегчением и не сел – упал на растрескавшуюся от банной сырости лавку, вытирая лицо льняным полотенцем:
– Все, Сережа! Дело наше, слава Богу, закончено: Хомутец наш!
Матвей отбросил мокрое полотенце, завернулся в простыню. Никита принес самовар.
– Все бумаги честь по чести выправил. Сколько ассигнаций всякой чиновной мелочи роздал, сколько потных ладоней пожал – до сих пор кажется, что руки сальной свечкой и суточными щами пахнут! – Матвей поднес ладони к носу, брезгливо сморщился, подмигнул брату. – Зато папенька теперь доволен будет – может свободно пировать в родовом замке в приятном окружении!
– Теперь тебе, поди, скучно будет… без тяжбы? – насмешливо спросил Сергей.
– Скучно? Нет, брат… Теперь буду в отставку просится – имение