Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна. Рафаэль Гругман
самостоятельно нести бремя гражданской войны в Греции.
Реакция США была быстрой. Через шесть дней Трумэн пригласил в Белый дом лидеров Конгресса и сообщил им, что в случае американского бездействия советское влияние распространится на Европу, Средний Восток и Азию. 12 марта Президент выступил на объединённом заседании Конгресса и потребовал принять быстрые и решительные меры, чтобы воспрепятствовать распространению коммунизма на Ближнем Востоке.
В комиссиях ООН в это время проходило обсуждение судьбы Палестины, и американский представитель постоянно выступал на стороне арабов: Госдепартамент опасался, что в случае возникновения еврейское государство, в котором сильны симпатии к СССР, попадёт в сферу интересов Кремля и станет оплотом коммунизма на Ближнем Востоке.
Голосование по Палестине (осень 1947-го) и начало первой арабо-израильской войны (май 1948-го) происходило в разгар советско-британской битвы за Грецию. Палестина – второй фронт, открытый Сталиным в противостоянии с Англией.
Но, на радость англичан, весной 1948 года Сталин рассорился с Тито. Разрыв привёл к прекращению югославской помощи партизанам, контролировавшим около пятой части греческой территории. В отсутствии внешней поддержки боеспособность партизан улетучилась. Осенью 1949 года гражданская война в Греции завершилась победой правительственных войск.
В обеих проигранных битвах (Иран и Греция) официально Москва не участвовала, используя в качестве подставных лиц дружественные компартии. Схема идеальная. Если кто-то попытается схватить поджигателя войны за руку, он оконфузится. Рука же Сталина незапятнанна.
Хотя многие шаги, предпринимаемые Сталиным на международной арене, иначе как авантюрными не назовёшь (достаточно вспомнить берлинский кризис, едва не приведший к войне), он опасался идти напролом. Причина «миролюбия» очевидна – отсутствие ядерной бомбы. Лишь 29 августа 1949 года Советский Союз провёл испытание собственной атомной бомбы и восстановил военный паритет, после чего угроза применения ядерного оружия стала аргументом советской внешней политики.
После поражения на Балканах советско-британские «боевые действия» начались в Палестине. Хотя вначале ничто не предвещало того, что Советский Союз будет приглашён к игровому столу.
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль был готов (по крайней мере, на словах) после окончания Второй мировой войны выполнить обещание, данное лордом Бальфуром, и, несмотря на возражения арабов, создать в Палестине еврейский национальный очаг.
В октябре 1943 года он пригласил на ужин Хаима Вейцмана, президента Всемирной сионистской организации, где в присутствии Клемента Эттли, лидера оппозиции, заявил: «После того как Гитлер будет разгромлен, евреи должны создать своё государство там, откуда они родом. Бальфур завещал это мне, и я не собираюсь от этого отказываться»[25].
Война закончилась. Прибыв на Потсдамскую конференцию триумфатором,