Междумирье. Евгения Фихтнер
по столу рукой:
– Я лучше разрублю его на дрова для камина, чем он достанется тебе.
Шут сделал неуклюжий реверанс:
– Я лучше в болото, чем в монастырь.
– То-то же!
Король расхохотался и велел шуту отправлять гонца в дом к Анетте. Ему очень не терпелось посмотреть на избранницу его любимца.
– Мэри, ты слышала новость? Анетта выходит замуж за королевского шута!
На лице толстой Элейн читалась нескрываемая зависть.
– Надо же, скоро и рыцари начнут брать простолюдинок в жены! – сердито ответила ее соседка, Тощая Мэри и поправила фартук на дряблом животе. – Чему радоваться? Да мой муж в детстве бросал в этого урода камни на рынке. А теперь смотри, каким важным человеком стал шут – сам король уговаривал Анетту стать женой его колченогого любимца. Тьфу!
Тощая Мэри сердито застучала пестиком в ступке, дробя ячмень для пива. На ее изрытом оспинами лице проступали жилки, делая его еще более неприятным. Соседка стояла, упершись толстыми руками в выпирающие бока, и продолжала докладывать свежие сплетни.
– Говорят, что на их свадьбе будут играть королевские музыканты. А Анетте сшили платье из золотой парчи!
Долговязая еще яростнее замолотила в ступке. Элейн не унималась.
– Мой муж шьет сапоги для рыцарей. И он слышал, как один из них рассказывал, что молодоженов повезут в красивой карете в новый дом, который королевский шут подарил родителям Анетты.
Хозяйка со стуком швырнула пестик на стол и еще туже затянула платок на голове. Затем утерла худой рукой потный лоб и осклабилась, обнажив подгнившие зубы:
– Да, повезло нашей Анетте! Жить в новом доме, кататься как сыр в масле, ходить в парче. Небольшая плата за то, чтобы жить с королевским уродцем. Да я бы за такого даже за два бархатных платья не согласилась выйти замуж! Лучше уж жить с красавцем, таким, как мой Рик, чем с шутом.
Элейн потупилась и промолчала. Красавец Рик дня не ходил трезвым, и былая прелесть давным-давно сошла с его лица, уступив место отекам под водянистыми глазами. А ведь в молодости он действительно был ангельски красив, и сама Элейн много плакала о нем ночами. Но ее суровый отец рассудил по-своему и выдал замуж за сапожника – лысого и немолодого, у которого всегда водились денежки. Быть женой толстяка-сапожника оказалось не так уже и плохо, как казалось вначале, и Элейн, высушив слезы, стала во всем угождать мужу. Вскоре у нее появились красивые платья и бусы, и она стала считаться самой счастливой из всех женщин их улицы. А самое главное – ее муж не любил пить пиво и никогда не поднимал руку на свою жену или детей. Красавчик Рик тоже женился. Но, в отличие от Элейн, ее соседка частенько ходила в синяках – любимый муженек регулярно ее поколачивал, обвиняя в неумении вести хозяйство. Но жена продолжала его расхваливать при соседках, вызывая у тех потаенные усмешки. И сейчас Элейн едва успела спрятать ухмылку, прикрывши рот рукой: у жены Рика был вспыльчивый характер, и она могла вытолкать взашей любую, кто плохо отзовется о ее супруге. Так же не везло и тем,