Башмачник по имени Время (сборник). Елена Федорова
Сидеть и любоваться бескрайностью, простирающейся до горизонта.
– Как хорошо, что весь этот мир, окруженный горами, принадлежит мне! – прошептала она, усаживаясь на белые каменные ладони, нагретые солнцем. Она любила это место, эту вершину, на которую мало кто отваживался подниматься. Здесь, на высоте две тысячи девятьсот шестьдесят метров, она чувствовала себя свободной и счастливой настолько, что невозможно было удержать рвущуюся наружу радость. Улыбка озаряла ее лицо, когда она смотрела на скачущих по небу белоснежных лошадей, на золотые контуры целующихся облачных драконов, на пенные брызги волн, скользящих по небесному океану. Здесь на вершине все было иным.
Замирая в каменных ладонях, она думала о том, что это – руки Господа, постоянно оберегающие ее. Но увидеть их, прикоснуться к ним она может только здесь, на вершине Зойлинг. Она и есть Зойлинг. И не важно, что кто-то другой может подняться сюда. Важно, что сейчас она здесь одна. И весь мир, огромный мир, лежащий у подножия горы, принадлежит ей – Зойлинг. И от этого переполняющая душу радость становилась еще сильнее.
Она не спешила спускаться вниз, в муравейник человеческих отношений. Ей не хотелось думать ни о чем, кроме безграничной свободы, дарованной Всевышним. Здесь на вершине становились понятными и объяснимыми слова местных жителей, говорящих при встрече:
– Грюсс Готт, – желая каждому встреченному в горах человеку Божьего благословения.
Она открыла для себя Зойлинг восемь лет назад, и с тех пор проводила здесь каждый августовский отпуск. Ей нравилось здесь все: и позолоченные клены, и багряный румянец осин, и перламутровая паутина на громадных листьях лопуха, и обнаженные русла пересохших горных речушек, и отполированные за время дождей камни, и оранжевые макушки маков, стыдливо торчащие из пожелтевшей травы, и седые пряди ковыля, колышущиеся на ветру, и разбегающиеся в разные стороны тропинки, посыпанные белым гравием, чтобы любители горных восхождений не сбились с маршрута. Она сбилась. Трудно сказать, что заставило ее свернуть на едва заметную тропку? Какая неведомая сила позвала за собой? Важно, что теперь кроме этой тропинки для нее не существовало ни одной другой. Эта тропинка, ведущая к вершине Зойлинг, предназначалась ей, она ее и выбрала. А все другие тропинки предназначены другим людям.
– Какое счастье, что я снова здесь, на вершине! – прошептала она и, обхватив себя за плечи, негромко запела.
Незатейливую мелодию подхватил ветерок и закружил, усиливая звук. И вот уже не один голос, а сотни голосов поют о несбыточных и сбывшихся мечтах, о вере, любви и надежде. Мелодия долго звучит над вершиной, умолкая нехотя, постепенно, а потом воцаряется тишина. Царственная, первозданная тишь, в которой можно услышать все, что захочется. Все, что…
– Грюсс Готт! – раздался за ее спиной негромкий голос. Реально-нереальный человеческий голос.
– Грюсс Готт! – ответила она, не оборачиваясь. Подумала:
– Разве может здесь быть кто-то кроме меня? Нет. За восемь лет я не видела здесь никого. Ни-ко-го!!! Никого нет и сейчас.
– Вы здесь одна? – голос звучит чуть громче. Мужской голос за ее спиной. Она не оборачивается. Пытается представить этого человека. Ей хочется, чтобы