Книга домыслов. Эрика Свайлер
принадлежавшей Захарии. Бриджи до колен и длинные сорочки совсем не походили на какие-нибудь обноски.
По вечерам мальчик сидел на полу фургона Пибоди, слушал, запоминая имена и названия. Нат. Мелина. Сюзанна. Бенно. Мейксел. Пибоди мало учил мальчика тому, как надо вести себя в обществе, так как считал светский лоск вещью никчемной. Вместо этого мужчина рассказывал ребенку о хитростях ремесла циркача, о том, как угадывать реакцию публики. Сначала мальчик ничего не хотел знать о людях, которые глядели на него через прутья решетки. Ему достаточно было уже того, что клетка ограждает его от их посягательств, но любопытство постепенно прорастало в его душе, особенно когда Пибоди показывал ему выступления других артистов – акробата, девушки-змеи и силача.
– Видишь, – говорил Пибоди. – Бенно смотрит леди в глаза. Он ищет у нее сопереживания. А теперь он притворяется, что вот-вот упадет…
Акробат стоял на одной руке, опасно изогнувшись. Женщина ойкнула.
– Он не в большей опасности, чем ты или я. Он повторяет этот трюк с дрожащей рукой с тех пор, как я подобрал его в Бостоне. Бенно очаровывает и пугает зрителей, мальчик мой. Зрители любят, когда их пугают. Именно за свой страх они готовы платить.
Мальчик начал понимать, что те, кто на него смотрит, – чужаки, а циркачи, он и Пибоди – это мы.
В последующие недели Пибоди учил мальчика-дикаря искусству читать людей. Перед каждым представлением он сидел вместе с ребенком в клетке, и сквозь неплотно сдвинутые портьеры они вместе разглядывали толпу.
– Вон та, – шептал Пибоди. – Она вцепилась в руку своего спутника. Эта женщина уже и так напугана. Шикни на нее, и бедняжка грохнется в обморок.
Мужчина захихикал, надувая при этом щеки так, что они нависали над его седеющей бородой.
– А вот тот здоровяк кажется мне тем еще задирой.
Взгляд мальчика переместился на могучего, словно вол, мужика.
– Уверен, что он попытается победить нашего силача, борясь с ним на руках.
Он пробормотал что-то насчет второго набора гирь.
Мальчик начал думать о людях как о животных. У каждого был свой особенный характер. Пибоди был медведем – большим, сильным, и его речь была подобна реву зверя, но он всегда готов тебя защитить. Силач Нат, широкоплечий и молчаливый, был тяжеловозом. Бенно, с которым мальчик принимал пищу, отличался игривостью козла. Плохо зашитый шрам в уголке рта, который при разговоре кривил губы Бенно вниз, всякий раз приковывал завороженный взгляд ребенка. Провидица была для него загадкой: она одновременно напоминала и птичку, и хищника. Несмотря на преклонный возраст, мадам Рыжкова двигалась быстро, порывисто. Она смотрела на людей так, словно они были ее законной добычей. В глазах старушки горел голодный огонь. От звучания ее голоса поднимались волосы на голове.
Выехав из городка Ролсон, они стали на ночь лагерем. Пибоди подошел к мальчику.
– Ты все делал по-честному. Теперь настал мой черед поступить с тобой по совести.