Торговец счастьем. Аджи Диас
знал, что сестра врет, видел, как та скрывает страшную тайну этой комнаты, как стыдится своего положения. Он понимал все и не стал спорить. Ненависть к Совету чьи действия привели Тильду в Ночь, вновь вспыхнула в его сознании.
Когда все кончится, я точно их прикончу!
– Значит сегодня ты вернешься домой? – улыбнулся он и приобнял сестру.
– Да. Наконец-то! Жди меня в переулке на улице Строителей после полуночи.
– Строительная.
– Да.
– Это не опасно?
– Что ты говоришь братишка? – засмеялась Тильда и погладила брата по щеке. – Конечно опасно. Это же Ночь.
Крамар Крит сгорбившись, опирался на свою трость напоминая своим видом большую седую ворону. Испещренное морщинами лицо было мрачнее обычного. Глаза опущены вниз, словно он стыдился поднять их и посмотреть на могильные плиты перед собой. Стоявший позади в нескольких метрах Полумесяц в очередной раз нетерпеливо взглянул на карманные часы. Ему, как и большинству хеттов не нравилось торчать посреди ночи на кладбище. Людям и многим другим полукровкам еще повезло – после смерти они лежат себе и спокойно гниют. А вот иглоликие переступив порог смерти обращались в кровожадных людоедов. Эта же участь ожидала и Полумесяца, который лишний раз об этом старался не вспоминать.
Пытаясь отвлечься от дурных мыслей, он стал размышлять о своем покровителе и учителе, человеке, который изменил все. Но какой ценой? Всякая революция требует жертв, всякое крупное изменение влечет за собой страдания. Каким бы могущественным Крамар Крит не являлся, сколько бы власти не имелось в его руках, он всего лишь человек. Никто, ни мудрецы, ни цари, не могут исправить прошлого. Вот она цена его революции, прямо перед ним – две черные каменные плиты. Самая дорогая и горькая плата.
Вот что останется «после», в самом конце. Дата рождения, дата смерти и имя. Всего лишь воспоминание. История. Горечь и скорбь. Если бы можно было все вернуть назад, поступил бы он иначе? Если можно было спасти их, пожертвовав своей властью и положением, поступил бы он иначе? Крит не мог ответить. Он не хотел врать самому себе, не хотел оправдывать себя. Слишком долго он размышлял об этом, прокручивая в голове то или иное событие, пытаясь понять где он ошибся. Слишком много всего произошло.
С большими усилиями старик поднял взгляд и прочитал имена – «Феликс Марс», «Вальма Марс».
В это время на другом конце города, в темной, освещенной лишь маленькой лампой комнате сгорбившись над бумагами, сидел другой старик. Он проверял анализы, сверял результаты, заглядывал то в одну, то в другую из открытых перед ним книг и чертыхался. На множестве листов бумаги, что закрывали весь стол, значились самые различные формулы, некоторые магические, другие из алхимии, а третьи на языках давно исчезнувших народов. Пиктограммы, изображения древних богов, осьминоги с одним глазом соседствовали с арифметическими вычислениями и рунами магов Телоса. Старик в своем великом эксперименте решил использовать