Ангелы мщения. Женщины-снайперы Великой Отечественной. Любовь Виноградова
сбежали из школы. Их вскоре поймали в Москве, судили как дезертиров и отправили в штрафную роту. Больше Вера о них не слышала. Другая девушка ночью, стоя на посту, застрелилась, сняв сапог и нажав пальцем ноги на курок винтовки. «Это ж надо ухитриться, ногой нажать!» – шушукались остальные. Все были уверены, что девчонка это сделала от страха: не выдержала одинокого ночного дежурства в темноте. Им всем страшно было дежурить, но многие, считая, что комсомолкам и будущим солдатам не пристало бояться, стыдились делиться этим, и та девушка не была исключением. Охрану этого склада с боеприпасами Юля Жукова считала в школе самой трудной обязанностью. Ночью стоять там (стояли по одному) было жутко. Складской сарай стоял на отшибе от здания школы, на пустыре. Вокруг был кустарник, рядом – глубокий овраг, тоже заросший кустами. Ночью, когда шелестели кусты, казалось, что кто-то крадется. Через много лет Юлия Жукова напишет: «Станет невмоготу, резко обернешься, винтовку навскидку: «Стой! Кто идет?» [116] Но страх не отпускал и тогда, когда она убеждалась, что никого нет. «Прижмешься, бывало, спиной к стене, стоишь, вглядываешься в темноту, ждешь. Потом отрываешься от стены, идешь вокруг склада, а по спине холодок ползет, опять кажется, что за тобой кто-то идет. Ведь шла война».
Глава 5
«Зачем умываться, все равно темно!»
«Привет с фронта. Здравствуйте, дорогая мамочка!
Сегодня получила от Вас письмо, на которое спешу ответить. Возможность у меня теперь будет писать чаще письма.
Новостей у меня особенных нет. Сейчас нахожусь у моря, очень хорошо. Жизнь наша разнообразная, на месте не стоим, все время двигаемся. Хорошо, что еще пока нет дождей. Хотя осень, но очень жарко… Все девчонки пока живы и здоровы. Мое здоровье тоже ничего. Привет всем. Ваша Женя» [117].
Мать Жени, как и Катина, была неграмотная, и письмо ей прочитала Женина младшая сестра [118].
Это письмо в Кропоткин Женя Макеева написала 9 октября. Она и ее товарищи всего пару месяцев провели на фронте, но письма писать научились: понимали, как дать знать родным, где находишься и что происходит с твоей частью. Прочитав «у моря», родные, вероятно, догадались, что Женина часть вышла к Черному морю. «На месте не стоим» означало, что они в наступлении. Часто бойцы писали в письмах, что на фронте «жарко» или «горячо», намекая на тяжелые бои. А может быть, Женя и правда писала о погоде. Самое главное в письме было то, что и она, и «все девчонки» были в порядке.
До Тамани они дошли без боев, во втором эшелоне. Катя Передера по дороге заболела малярией, но, пока ее не забрали в госпиталь, шла со всеми, время от времени засыпая на ходу, отключаясь. Подлечившись, догнала своих [119].
На Тамани остановились: шла подготовка к форсированию Керченского пролива. Девушки, хоть ничего не было постоянного в их жизни, не стали терять времени даром и навели красоту в землянках, выкопанных в овраге, украсили временные жилища тем, что под руку попалось: какими-то желтыми маленькими цветочками
Жукова Ю. К. Указ. соч. С. 88.
Письма Жени Макеевой. Предоставлены автору ее родными.
Интервью с Е. Ф. Тереховой. Краснодар, сентябрь 2010 г.
Интервью с Е. Ф. Тереховой. Краснодар, сентябрь 2010 г.