«Я люблю Побережье, и мой долг – сделать его цветущим!..» Южный берег русской аристократии. Из истории освоения крымского Южнобережья 1820-1830 гг. в неопубликованных письмах княгини А. С. Голициной Александру I, М. С. Воронцову и другим лицам. Татьяна Фадеева
дорогая, да и здоровье жены требует более теплого климата. Он обратился ко мне, желая узнать, можно ли найти большое владение…»[40].
Поначалу их выбор остановился на Кучук-Ламбате. Это было одно из самых ранних благоустроенных имений Южнобережья:
«Слабое здоровье Татьяны и тысяча и одна мелких забот, которых оно требует, делает это место предпочтительным: ведь отсюда легко послать человека верхом на лошади за мелкими вещами… В конечном счете, если нас постигнет неудача и сделка сорвется, мы не дадим Потемкину ускользнуть отсюда, мы вложим весь наш ум, гений, энергию и найдем ему что-нибудь другое, пусть только приедет»[41].
Тем временем ситуация с покупкой имения для Потемкиных изменилась, и надо оценить дальновидность подруг Голицыной и Беркгейм, которые, на случай если сделка сорвется, готовы были предложить им что-нибудь другое. Такой случай представился. Польский граф Густав Олизар, владелец прекрасного имения «Артек» у подножия Аю-Дага (200 десятин, или 218 га), выставил его на продажу. Как подозреваемый в поддержке польского восстания 1830 г., он получил разрешение выехать в Италию. Узнав об этом, княгиня немедленно сообщает об этом Потемкиным. В марте 1832 г. Александр Михайлович Потемкин покупает значительную часть имения Артек. Между владелицами Кореиза и Артека поддерживались самые дружеские отношения и постоянная переписка. Татьяна Борисовна отличалась хрупким здоровьем, и княгиня вместе с баронессой нередко посещали ее, особенно в дни, когда ухудшение ее состояния внушало тревогу. Об этом особенно просила Елизавета Ксаверьевна Воронцова, называвшая Татьяну «кузиной» (мать графини Воронцовой приходилась светлейшему князю Г.А. Потемкину родной племянницей).
Помимо бездорожья и отсутствия удобств крымский климат пользовался дурной репутацией. Легенды об «ужасном» климате Южнобережья, в которые нам трудно сегодня поверить, широко распространялись в обеих столицах. Княгиня развернула «рекламную кампанию» в письмах родным и знакомым, следы которой можно обнаружить в письмах Воронцову.
«Я была в очень дурном расположении духа в эти дни, дорогой граф. Татьяна написала мне в письме, что в самый момент, когда она складывала вещи, чтобы ехать сюда, ее взволновали восклицания куратора Перовского, который сказал, что климат на побережье отвратительный, что там свирепствует лихорадка и бывают ветры такой силы, что валят деревья; что все владельцы, обманутые в своих ожиданиях, не имея средств обеспечить себя всем необходимым для жизни, спешат продать все, что купили, чтобы уехать»[42].
Вскоре сама Татьяна Потемкина и родной племянник Анны Сергеевны князь С.И. Мещерский, обосновавшийся рядом с Гаспрой, в свою очередь, стали ее «агентами» по рекламированию Южнобережья (См. подробнее гл. VI, с. 205–206).
Но слов мало, княгиня озабочена также и поиском рисовальщиков с тем, чтобы заказывать рисунки, гравюры, которые показали бы всем красоты Южного берега.
И в дальнейшем не упускает случая, чтобы слава о побережье распространялась по
Там же. Л. 40 Дек. 1829 – янв. 1830.
Там же, Л. 45, 29 июня 1830.
РГАДА. Ф. 1261, е/х 1335. Л. 43–44. 31.01.1830.