Отчаянный корпус. Игорь Лощилов
замене партнера, выглядела сущим ангелом, от нее будто свет исходил. В зале не нашлось, верно, ни одного сердца, которое бы не дрогнуло в ответ на излучаемое ликование. А потом, стоя перед алтарем, она не сводила глаз с божественного лика и, шевеля губами, вела с ним доверительный разговор. Юная пара вызывала общее умиление, и довольная императрица призналась:
– У этого дела есть хороший конец, только Шешковского жалко.
– Да, про его тело такое не скажешь, – согласился Храповицкий.
– Вы это про что? – насторожилась Екатерина и погрозила ему пальцем: – Вы настоящая проказа!
– Проказник, всего лишь проказник, ваше величество.
Она поглядела на улыбнувшегося Храповицкого и нахмурилась. Просто так, для острастки – сегодня ей совсем не хотелось сердиться.
Тихая месть
Петя Тихонов поступил в кадетский корпус 10-летним мальчиком. Мать его незадолго до того умерла, а отец, полковой командир, был так занят хлопотливой должностью, что руки до сына не доходили. Отдавать его сестрам он не рискнул из-за боязни испортить характер наследника женским воспитанием и после недолгих раздумий привез в корпус, дав на прощание такое наставление:
– Учись, сын, по своему разумению, но нашей фамилии не позорь.
По правде говоря, Петя в таком наставлении не нуждался, поскольку имел характер своенравный, всегда коноводил и в корпусе своих привычек менять не захотел. Сразу же остановил Ваню Горохова, самого маленького кадетика, и деловито осведомился:
– Обижают?
– Еще чего? – вскинул тот голову и показал рогатку. – Пусть только сунутся.
– Молодец! – одобрил Петя. – Ты – за себя, а мы – за тебя!
С тех пор их всегда видели вместе.
Во всяком заведении новички подвергаются испытаниям и доверчиво воспринимают разного рода наставления. Для старожилов наступала благодатная пора – появлялась возможность распространить свое влияние на новое поколение и обложить его данью. Не успели новенькие обустроиться, как к ним в гости пожаловали «старички». Петиному отделению достался старшеклассник, чье пребывание в корпусе перешагнуло на второй десяток, поскольку тот оставался на второй год чуть ли не в каждом классе. Его фамилия была Кабанов, хотя более известен он был как Вепрь, что вполне соответствовало его вздорному нраву.
Начал Вепрь вполне миролюбиво: предложил померяться с ним ростом. Он оказался на голову выше всех, Горохов едва достигал ему до второй пуговицы на гимнастерке. Вепрь задержал его и объявил:
– На каждом завтраке будешь отдавать мне полбулки, – немного помолчал и соизволил пояснить: – У меня больше энергии уходит. Справедливо?
Ему отважился возразить только Петя:
– Нет! Вы уже не растете, а Гороху нужно усиленное питание.
Вепрь осмотрел его с ног до головы и зевнул:
– Ты тоже будешь приносить мне полбулки.
– А хуже не будет? – бесстрашно поинтересовался Петя.
Вепрь протянул руку, намереваясь схватить насмешника, но Петя ловко увернулся, еще и нос показал.