Немного солнца для Скарлетт. Наталия Миронина
же я могу быть полезен?
– Молчанием. Прошу вас, не давайте интервью, не обсуждайте фильм и его участие в фестивале. Постарайтесь держаться в тени.
– Вы же знаете, это не по моей части. Я никогда не лезу в газеты, журналы и на телевидение.
– Знаю, потому и выбрал вас, когда мне в руки попался тот сценарий. У меня на этот фильм определенные виды. Я хочу, чтобы Анна ушла из кино. Но уйти она должна громко. На гребне успеха. Моя задача – его обеспечить.
– Это не мое дело, но Анна еще молода. Ей играть и играть. И по моему мнению, она входит в самую лучшую свою пору. Съемки в Европе пошли на пользу. Она избавилась от некоторых американских игровых стандартов.
– Это не Европа. Это ваша заслуга. Это ваша требовательность и ваша идея играть на улицах. Я уже вас благодарил за фильм. И сейчас хочу сказать «спасибо» еще раз. Но прошу, соблюдайте мое требование. У меня есть план.
– Договорились. Однако подумайте о жене. Она отличная актриса.
– Она может быть еще отличной матерью, – Гроув улыбнулся, – но это между нами. Она об этом, по-моему, не догадывается.
– Я нем как рыба. – Майлз развел руками, а про себя подумал, что за все время в кино ни разу не встречал такую странную пару, как эти Гроувы.
И вот Гроувы приехали за несколько дней до открытия фестиваля и поселились не в огромном, респектабельном, неудобном и страшно дорогом отеле, а здесь, в этом небольшом доме, в пяти километрах от города. Они здесь были вдвоем, не считая привратника и двух женщин, которые приезжали каждый день готовить и убирать. Гроув оставил свои дела и решил, что весь фестиваль будет вместе с женой.
– Дорогой, я тебя не узнаю. – Она действительно была удивлена поведением мужа.
– Я сам себя не узнаю. – Тот улыбнулся. – Мне важно, чтобы этот фильм победил.
– Дорогой, у нас заканчиваются деньги? – рассмеялась Анна. – И вся надежда на прокат?
– Нет, деньги у нас не заканчиваются. Просто я хочу, чтобы ты победила. Мне необходимо, чтобы ты победила.
– Я люблю тебя, Гроув. Что бы ты ни думал по этому поводу.
Анна улыбнулась мужу. «Ты меня не любишь, но нам вместе хорошо. Мы вместе не только команда, мы – соратники. А это, пожалуй, важнее, чем любовь. Но я хочу детей. А потому…» – думал Гроув.
– Анна, никуда не уезжай из дома до начала фестиваля. Не удивляйся, если здесь появятся журналисты и фотографы. Делай вид, что не догадываешься об их присутствии. Одним словом, ты уединилась, потому что тебе есть что скрывать.
– Поняла, – кивнула Анна. Она доверяла мужу.
Сейчас она стояла на балконе и прикидывала, сколько же фотографов на той маленькой яхте, которая уже битый час дрейфует у входа в их заливчик.
«Ну что ж, придется изображать затворницу». Анна прикурила сигарету, уселась в небольшое кресло и прикрылась пледом. Весенний воздух пах цветущей мимозой и был по-утреннему свеж. Анна еще какое-то время смотрела на море, потом погасила сигарету