Assassin's Creed. Откровения. Оливер Боуден
молодого человека в белом плаще. Можно было посчитать его призраком, игрой усталого воображения. Но интуиция подсказывала: молодой человек – не призрак. Он действительно ходил между тамплиерами и, что еще более странно, общался с Эцио.
3
На подготовку к путешествию Эцио потратил весь остаток года, прихватив и начало следующего. Он съездил во Флоренцию, посовещаться с Макиавелли, хотя и не стал рассказывать другу обо всем, что узнал. В Остии Эцио навестил Бартоломео д’Альвиано, который заметно растолстел от избытка добротной пищи и вина, но сохранил пылкость и неистовость характера. Правда, теперь Барто был уже не лихим командиром, а отцом семейства. За эти годы у них с Пантасилеей родилось трое сыновей, а месяц назад появилась дочка. Что он тогда сказал Эцио?
– Эцио, пора и тебе подумать о будущем! Никто из нас моложе не становится.
Эцио улыбнулся. Барто не сознавал собственного счастья.
К сожалению, ему не удалось съездить в Милан, но весь его арсенал находился в прекрасном состоянии: скрытые клинки, пистолет и металлический наруч. Не было времени уговорить Леонардо поработать над дальнейшим улучшением этого оружия. Впрочем, еще год назад сам художник, тщательно осмотрев арсенал Эцио, заявил, что дальше улучшать здесь нечего.
Оставалось убедиться в этом на практике.
Каждый приезд Эцио в родную Флоренцию пробуждал грустные воспоминания. Здесь погибли его отец и братья. Палаццо Аудиторе – их семейное гнездо – давно было разграблено и неумолимо разрушалось. Во Флоренции жила его первая и единственная настоящая любовь – Кристина Кальфуччи. Неужели прошло уже двенадцать лет с тех пор, как она и ее муж погибли от рук фанатичных приверженцев Савонаролы? А теперь – еще одна смерть, о которой Макиавелли рассказал ему с явной неохотой. Вероломная Катерина Сфорца. Если встреча с Кристиной была для Эцио благословением, встреча с Катериной оставила глубокий шрам в его душе. Никому не нужная старуха в сорок шесть лет, бедная и всеми забытая. По словам Макиавелли, в ней уже давно не осталось ни прежней жизненности, ни прежней уверенности.
Правда, подготовка к путешествию не оставляла времени для горестных размышлений. В сборах пролетали недели и месяцы. Незаметно наступило Рождество, а сделать еще по-прежнему предстояло немало.
И вот, вскоре после Нового года, ко Дню святого Иллариона[2], Эцио завершил все приготовления. Он назначил день отъезда. Из Рима он отправится в Неаполь и дальше на юг, в город Бари, в сопровождении Бартоломео и его верных соратников.
В Бари Эцио рассчитывал сесть на корабль.
4
– Да хранит тебя Бог, брат, – сказала Клаудия в то последнее утро в Риме.
Оба встали еще затемно. Эцио решил выехать, как только рассветет.
– В мое отсутствие на тебя навалится столько дел.
– Ты во мне сомневаешься?
– Давно уже не сомневаюсь. А ты так и не простила меня за это?
Клаудия
Празднуется 13 января.