Мой любимый пират. Повести. Евгений Кремнёв
помехи голосочков прорвался далекий звонок телефона. Инга схватила трубку. Голос был дальний, почти инопланетный, он сказал. – Привет, Инга!
– Здравствуй, Ваня.
– Ты что бредишь? Олег это!
– Ты себе новое имя взял?
– Инга?!
– Ваня, зачем ты преследуешь меня? Мне страшно! Не губи меня!.. Не веди себя как козёл!..
В трубке молчали, но… где-то звонили. До девушки дошло, что это входная дверь. Она несколько раз стукнула трубку о стол, послушала, там – молчали. Она положила её мимо рычага и пошла в прихожую.
…За дверью стоял Олег с перевязанной головой. – Чего надо?! – сказала красавица неприветливо.
– Пришёл извиниться.
– За что?
– За то, что не доверял тебе. За то, что не поверил, что ты вырубишь меня. Ты слово держишь, уважаю таких. Я сам пацан чёткий.
– Извинения принимаются, – сказала Инга и захлопнула дверь. Воздух мерцал так сильно, что его можно было разгрести руками. Она взяла пикающую трубку и набрала справочную…
Взяв талончик, Инга долго томилась в очереди в психоневрологическом диспансере. Напротив неё сидела женщина с подбитым глазом, рядом, должно быть, ее сын с рожей павиана. Павиан озирался, двигал ноздрями и фыркал. Возможно, его ноздри щекотал воздух, который стал совсем зернистым.
Врач расспрашивала ее дальним тихим голосом, в котором угадывались участливые модуляции. – …У вас небольшая психопатия. Пролечим вас, и через десяток дней с вами все будет в порядке. Я выписываю направление?..
Инге было все равно. Лишь бы избавиться от болячки в голове.
Уже переодетая в больничный халат, она сидела у бородатого врача со странным именем Ганс Андреевич. Опять повторилась процедура с расспрашиванием. Потом сестра отвела ее в палату и ткнула укол. Инга провалилась в целительное забытье.
Ее будили, и она как сомнамбула, ходила на завтрак, обед и ужин, а все остальное время спала, дремала или лежала с открытыми глазами в прострации. Один раз сходила в туалет по-маленькому, где её напугал таракан.
Временами соседка подсаживалась к ней на кровать и что-то длинно рассказывала, потом, вдруг, срывалась с места и тут же, в проходе, принималась делать зарядку с приседаниями, отжиманиями от пола и прочими физкультурными штучками, потом опять садилась и продолжала молоть вздор.
Иногда заходил бородач и с ним приходил волнующий запах. Он ничего не говорил, а просто посмотрев, уходил, а в Инге еще долго шевелились неясные воспоминания эротического окраса.
Проснувшись на утро третьих суток, Инга обнаружила, что предметы и звуки вернулись на место, а мерцанье исчезло. Она посмотрела в окно, где весело сияло толстопузое солнце, и вспомнила этот запах – так пах курсант Володька – красавец-правофланговый, открывший ей первые школьные радости секса, и которому на присягу она подарила одеколон «Командор».
В столовой, на обеде, её