Русский Афон 1878–1914 гг. Очерки церковно-политической истории. Лора Герд

      Свое мнение по поводу самостоятельных действий афонских монахов патриарх высказал в беседе с российским послом Е. П. Новиковым в ноябре 1881 г. Предметом разговора был следующий случай. Вследствие секретного донесения о тайном ввозе большого числа ружей новой системы и пороха из Греции, султан послал туда для проверки своих чиновников Мехмед-бея и Скандер-бея, чтобы они предложили монахам вопросы о численности насельников монастырей и количестве ружей и пороха в них. Монахи отвечали, что они ни на кого жалоб не имеют, представили список жителей и опись оружия (главным образом старых ружей для монастырских сторожей)[57]. Мехмед-бей потребовал увеличить цифры в описях; монахи отказались, а в качестве компенсации вручили ему адрес с выражением признательности султану. При этом они тотчас же пожаловались патриарху на вмешательство турецких властей, которое имело целью изменить status quo Св. Горы[58]. «Патриарх признался мне, – писал в своем донесении Е. П. Новиков, – что вдвойне недоволен этим делом, – так как поведение монахов нужно не менее осуждать, как и притязания турок. В начале его патриаршества Саид-паша предлагал ему обратиться к Порте, дабы при ее содействии ввести во внутреннем управлении монастырей реформы, какие признает нужными». Иоаким III тогда отклонил это предложение, опасаясь вмешательства турок во внутренние дела монастырей. Вместо того, чтобы быть довольными этим, монахи решили действовать самостоятельно: по мнению патриарха, им следовало бы в данном случае прикрыться его иерархическим авторитетом и предоставить ему инициативу действий[59].

      В марте 1884 г. Иоаким III был вынужден подать в отставку, которая была с сожалением воспринята как греками Турции, так и в России. Через три года, в 1887 г., он поселился на Афоне в келлии Милопотамон, принадлежащей Великой Лавре. Пребывая на Св. Горе, он по-прежнему живо интересовался происходящими там событиями и особенно положением русского монашества. Именно его посредничеству обязано мирное разрешение многих спорных вопросов. Испытывая симпатии к прорусски настроенному патриарху и надеясь как на его вторичное избрание на патриарший престол, так и на посредничество в афонских делах, русское правительство через своих представителей старалось по возможности оказывать ему содействие. Сам переезд патриарха