Перечитывая Уэллса. Геннадий Прашкевич
вовсе не людьми. Это – бывшие животные, которым доктор Моро своим гениальным скальпелем придал человеческий облик. «Вообще удивляюсь, – сказал он мистеру Прендику, – почему все то, что я делаю у себя на острове, не сделано уже давно. Хирургия способна не только разрушать, но и созидать. Вы, может быть, слышали о простой операции, которую делают при повреждении носа? Кусочек кожи вырезают со лба, заворачивают книзу на нос и приживляют в новом положении. Это как бы прививка части организма на нем самом. Перенесение материала с одного живого существа на другое вполне возможно, вспомните, например, о зубах. Хирург вставляет в рану нужные кости и прикрывает их кожей, беря все это у живого или у только что убитого животного. Вспомните о крысах-носорогах, которых делают алжирские зуавы. Эти уродцы фабрикуются тем же способом…»
Фабрикуются!
Такое вот открытие.
Когда крики и стоны, доносящиеся из лаборатории, становятся совершенно непереносимыми, мистер Прендик не выдерживает и бежит в лес. К ужасу своему, он в самых разных уголках острова натыкается на зверолюдей, созданных доктором Моро. И все они умеют говорить: и безобразные быко-люди, и медведо-лисицы, и человеко-собаки. Так необыкновенное приключение мистера Прендика подводит Уэллса к одному из его шедевров – к главе о Великом Карающем Законе. Думаю, вполне позволительно привести здесь страницу Уэллса, потому что любой пересказ искажает сущность сказанного.
«Маленькое розовое существо, похожее на ленивца, все еще смотрело на меня (на Эдуарда Прендика, – Г. П.), когда у отверстия ближайшего логовища появился обезьяноподобный проводник. В тот же миг какое-то неповоротливое чудовище выползло из другого логовища и застыло бесформенным силуэтом на фоне яркой зелени, тоже разглядывая меня во все глаза. Я колебался и готов был бежать назад, но потом решился и, взяв свою палку с гвоздем на конце, заполз вслед за проводником в вонючую, тесную берлогу. Она была полукруглая, наподобие половинки дупла, и около каменной стены, замыкавшей ее изнутри, лежала груда кокосовых орехов и других плодов. Несколько грубых посудин из камня и дерева стояли на полу, одна – на большой кое-как сколоченной скамье. Огня не было. А в темном углу пещеры сидело еще какое-то бесформенное существо.
– Это человек! Это человек! – быстро затараторил мой проводник. – Это человек. Человек, живой человек, совсем как я.
– Заткнись, – ворчливо произнес голос из темноты. Он был хриплый, с каким-то особенным, поразившим меня присвистом. – Мы видим. Это человек. Он пришел жить с нами.
И обезьяночеловек подтвердил:
– Он пришел жить с вами. Он должен узнать Закон.
Теперь я различил темную груду в углу, смутные очертания сгорбленной фигуры. Но в берлоге снова стало темно, потому что у входа появились еще две головы.
Сидевший в темном углу сказал:
– Говори слова.
Я ничего не понял.
– Не ходить на четвереньках