Инь и Янь. Современные рассказы. Генрих Корн
типа сильная женщина. Ваши планы не поменялись?
– Нет.
Несколько часов спустя, уже вечером, они лежали обнаженные на матраце, на застеленном небольшим ковриком полу в полупустой однокомнатной квартире на Любовниково, 69.
– Мы ещё встретимся? – спросил он устало и отстранённо.
– Да. Думаю, через месяц, – устало и отстранённо ответила она. – Как мне отсюда уехать?
– Возле супермаркета «Козерог» останавливаются маршрутки. Или я могу вызвать тебе такси.
– Не надо, я уеду на маршрутке.
Светлана Сергеевна встала и зло, холодно посмотрела на Лёху.
– Послушай, у меня к тебе серьёзный вопрос. Если ты не веришь в Бога, то во что ты веришь?
– Не знаю, – усмехнулся он.
– Что ты видишь, когда закрываешь глаза? Закрой глаза и скажи.
Он закрыл глаза и сказал:
– Я вижу темноту.
– А в темноте ты видишь что-нибудь?
– Пожалуй, единственное, что я вижу сейчас в темноте – это твоя вагина.
Она перешагнула одной ногой через его лицо.
– Открой глаза.
Он открыл и посмотрел вверх.
– Did you see it?
– Что?
– Ничего. Жду твоего звонка через месяц, Алексей.
– Хорошо, Свет.
Светлана Сергеевна оделась и ушла. Лёха видел в окно, как она садилась в маршрутку возле «Козерога».
– Дура, – пробормотал он, задёргивая шторы.
Через месяц Лёха позвонил Маринке.
– Привет, Маринка, – сказал он притворно весело. – Как дела твои, жёнушка моя, дорогая-единственная? Давно не виделись мы с тобой… да? Что-то, знаешь, одиноко мне одному… с самим собой… Ты права – дурак я, Маринка!.. В понедельник у меня, знаешь ли, стена Берлинская падает, во вторник Чернобыль какой-нибудь взрывается, в среду «Титаник» тонет в самую глубь, а в четверг Третья Мировая начинается… да?… Со всеми последствиями… И ты думаешь, а что же в пятницу-то будет? Вот взяла и повалилась эта трухлявая изгородь, которую мы с тобой городили столько лет. Да, Маринка?.. Да и Бог с ней, с изгородью-то!.. Ведь столько лет мы вместе, Маринка!.. Разве порознь лучше?.. Разве одиночество лучше?..
– Если человеку с самим собой не одиноко, то и другому с ним не одиноко, – ответила она. – А если и с самим даже собой одиноко, то зачем такой хомут на того, кто рядом оказался, вешать?.. Это я дура, Лёша. Это ведь не ты меня выбрал в своё время, а я тебя. Я искала себе мужа по своим глупым… женским соображениям… Я искала, понимаешь?.. Не ты меня выбрал, а я тебя. А должно быть наоборот в нашем двуполом мире, Лёша. Ты должен был меня выбрать, выделить для себя из других женщин. Сказать: «Пошли, Маринка, со мной». А я, исходя из своего женского естества и своих женских сердечных симпатий, всего лишь дать согласие имею право!.. Не ходить и не искать себе мужика по своевольной похоти, по сиюминутным своевольным амбициям!.. Сила женского выбора именно в выборе и заключается! Как поздно я это поняла, Лёша!.. Где теперь моя своевольность? Где теперь мои амбиции? Где теперь моё похотение? Всё осталось там, в девятнадцать лет, а здесь – в двадцать девять – только горечь от них,