Радость узнавания (сборник). Наталья Горбачева
из всего табора были только две сестры – родная и двоюродная. Цыгане загсов не признают и венчаются очень редко. У цыган всё просто. Вошёл в дом – вот ты и муж. Вышел за порог – вот ты и разведённый.
И всё же постепенно родня приняла мою жену: несмотря на русскую кровь, внешне она очень похожа на цыганку. Рождение в нашей семье сначала дочки, а потом сыночка очень сплотило нас с супругой и помогло наладить отношения с табором. Радуясь появлению внуков, их цыганская бабушка стала приглашать нас к себе. Ко мне в гости ромалы не частят, но когда мы с женой и детьми их навещаем, радушно встречают, накрывают стол. Не знаю, как повлияло на мою мать рождение детей, а их у неё семеро, но я теперь из собственного опыта точно знаю, что дети отрезвляют родителей. Они даются Богом, чтобы их родители поменьше грешили. Если не ради себя, то ради детей нужно стараться не грешить. Если родители исправляются, становятся лучше, это исправление обязательно хорошо повлияет на детей. Больше всего хочется, чтобы мои дети выросли верующими людьми. Верующими, а не суеверными, как большинство цыган. Но справедливости ради надо сказать, что суеверных везде полно, даже среди православных они встречаются.
Мои сородичи по своему суеверию не любят, когда я в подряснике появляюсь в таборе, страшно этого боятся. Для цыган диакон или священник – человек, который имеет дело с мертвецами. А у нас очень боятся мёртвых, и прикосновение к неживому телу считают осквернением. В этом есть что-то ветхозаветное. Но я им говорю: «Ничего, привыкайте. Думаете, я последний диакон-цыган? Нет, я только самый первый в Русской Церкви! Мы ещё свой храм строить будем».
Мог ли я представить, что произойдёт, например, такое. Уже будучи диаконом, я принял участие в пасхальном крестном ходе по территории цыганского посёлка. Наши, когда увидели, что на табор движется толпа с хоругвями, милицией и даже пожарной машиной, решили, что идут их бить. Самые «крутые» тут же попрыгали в машины и уехали. Те, что попроще, попрятались в домах, а на улицу выгнали женщин и детей для прикрытия. Но когда поняли, что мы пришли с миром, так обрадовались, что высыпали все на улицу и даже аплодировали, когда батюшка возглашал: «Христос воскресе!» Только на меня косо смотрели, но это ничего…
Главное – в моём родном доме произошло чудо с моей мамой. Я много молился Богу, чтобы Господь её вразумил. И вот наконец в пятьдесят семь лет она сознательно приняла крещение, несколько раз исповедалась, причастилась, стала потихоньку меняться, пересматривать свои взгляды. Её отношение к Православной Церкви очень изменилось в лучшую сторону. Потом сестра, брат крестились, а однажды вообще пятнадцать человек цыган к батюшке приехали и крестились все в один день – мои двоюродные племянники, племянницы. Они захотели, чтобы я у них крёстным был. Тяжёлый крест, но куда деваться? Отец настоятель меня уговорил, сказал: «Если они желают, чтобы ты стал крёстным, то не отказывайся».
Слава Богу, изменения есть, дело идёт, и наш род к Богу, к Церкви как-то потихонечку приближается.