Отступник. Наталия Шитова
малолетним лешонком, искренне полагающим, что каждый раздавленный враг – это путь к победе…
Шепу было одиноко. И если ночь еще как-то скрадывала это одиночество, то с лучами рассветного солнца от горьких мыслей и тоски заныло сердце. Захотелось немедленно найти кого-нибудь из друзей, и постепенно это желание стало совершенно невыносимым.
Подолгу проводя время среди людей, Шеп много раз пытался избавиться от этой зависимости, внушая себе мысли о наивности и нелепости таких желаний. Подумаешь, некоторое время провести в одиночестве… Вот Валентин, например, долгими зимними месяцами живет совершенно один. Конечно, он тоскует по сыну и даже, как он признался, скучает по своему невыносимому старшему брату, и по оставленным дома родителям. Но он ведь не мечется, а наслаждается возможностью привести в неспешный естественный порядок все свои мысли…
Впрочем, зачем брать в пример Валентина? Люди устроены иначе. Стоит им начать страдать от одиночества, и они находят пусть не совсем адекватную, но вполне приемлемую замену общению. Их цивилизация позволяет им сделать это.
Но Шепа не устраивала человеческая цивилизация, хотя он вполне в ней освоился и смог оценить по достоинству некоторые ее возможности. И все же книги, которые Шеп прочел за последние годы, гипотезы, которые он в них вычитал, информация, которую он постоянно собирал везде, где мог, даже маленький телевизор, что работал в его землянке от автомобильного аккумулятора, не могли перестроить его натуру, не могли помочь Шепу не обращать внимание на настойчивый зов его естества.
Он был лешаком, а не человеком, и ничего не мог с собой поделать.
Уже несколько дней его не касались уверенные теплые руки друзей, он не видел их сочных блестящих глаз, не слышал тихих, родных, «вкусных» мелодичных голосов, от которых сладко трепетало сердце. Может быть, поэтому Шепу так тоскливо и тревожно, так давит неизвестность и острое нехорошее предчувствие чего-то дикого?
Дождавшись, когда солнце встало и высушило росу, Шеп углубился в подлесок на опушке и побрел в обход деревни. Он медленно и осторожно ступал по лесу, прислушиваясь к деревьям, не расскажут ли чего. С опаской покосился он на усадьбу Пряжкина, проходя мимо.
Целая крепость. Смертельно опасное место, поглотившее уже столько лешачьих жизней. Давненько что-то не выходил Пряжкин на охоту, только ямами изрыл весь лес от деревни и до самого оврага… Ну да поймать лешего в яму нынче стало очень даже трудно. Мало кто из сородичей еще не наловчился по едва заметно изменившемуся запаху определять, что под фальшивым пологом из невесомого укрывного материала – свежевырытая яма с кольями. А обнаружив яму один раз, лешак навсегда отмечает для себя новую опасность.
Давно не собирал Пряжкин вокруг себя своих бритоголовых бандитов… Шеп часто наблюдал издалека за сборами юнцов и их походами по лесу. Вид у этих головорезов был грозный, но эти бритые