Вокруг меня, или 100 писем, извлеченных из Фейсбука. Марк Котлярский
слезу.
8. Реинкарнация. Ни с того, ни с сего…
Прочитал и поразился мощи этого рассказа: за обычным, обыденным сюжетом разоблачения японского шпиона вдруг сегодня обозначаются какие-то иные, ранее неведомые горизонты, просматривается проклятье, нависшее над Россией еще с той, русско-японской войны. А какие характеры? Сам штабс-капитан, писатель Шавинский, который раскусил Рыбникова, проститутки, агенты…
Я не знаю, был ли снят фильм по этому рассказу, но мне кажется, что фильм бы мог выйти из рассказа отменный, страшный…
Почему захотелось перечесть?
Да потому что встретил человека – точь-в-точь штабс-капитана Рыбникова, только в женском обличье.
Реинкарнация?
9. Каким я был…
(Из случайного диалога)
поступки вытрутся как имя
на камне павшем в водоем
и всем откроется каким я
был пузырем
– Она странная, непредсказуемая и очень сильная внутренне, она удивительным образом может вызывать у людей и позитивные и негативные эмоции, она была такой, какой я ее создал, а потом сознательно разрушила этот образ, став другой и вот такой уйдя к другому.
– Да, мне показалось, что она довольно жесткая. Продуманная. При этом очень милая, конечно.
– А самое страшное, что она после года совершенно безумного чувства, поняв, что оно никуда не ведет, порвала со мной, как рвут ненужную бумагу, и сделала это продуманно, жестко и даже жестоко.
– Да, потому я и говорю о двуликом Янусе. Она может быть очень милой, обаятельной, нежной, ласковой, но жесткой до невозможности.
– Я не виню ее, такова жизнь.
– Знаешь, когда любовь приносит радость – это любовь. Но когда любовь изматывает тебя, как морская болезнь – это морок.
– Любовь хочется в себе культивировать. От морока хочется избавиться. Но почему очень часто морок намного сильней любви?
10. Ночью, у компьютера
Мерцает экран, посверкивает настольная лампа, и все вокруг погружено в мрак и тишину.
Окно приоткрыто, не слышно машин, воздух – по слову классика – чист и свеж, словно освободился от надоедливой бензиновой оболочки.
На столике передо мной лежат книги, и нет, наверное, лучше часа: окруженный книгами, освещенный экраном компа, осиянный ночной свежестью, ты чувствуешь себя не то что бы умиротворенным, но настроенным на иную жизнь. Все повседневное остается за бортом, как ненужный груз.
Грустно, господа.
Но, может статься, в этой грусти есть некий секрет очарования?
Может, в этой грусти залог твоего нормального существования?
Может, в этой грусти – забвение вещей, которые, как говорил Сократ, мне