Полтора килограмма. Наталья Федоровна Никитина
знак.
– Так далеко в своих умозаключениях я еще не заходил. Но вы правы, Кэрол, – тихо произнес я. —
Мы живем в таком жестоком мире, где, казалось бы, благое начинание может обернуться против нас же
самих. Вы еще очень молоды и вряд ли всерьез задумывались о смерти, а у моего изголовья она стояла уже
дважды. И боюсь, наша третья встреча с ней станет финальной. Это неприятное холодящее чувство страха и
беспомощности не пожелаю пережить никому. Даже ради будущего всего человечества я не откажусь от
возможности жить! Уж простите меня, но я совсем не герой! Однако могу вас успокоить: даже богачи не
смогут жить вечно. Сколько жизней может выдержать человеческий мозг? Две, максимум три. Однажды и
его клетки износятся и не смогут качественно выполнять возложенные на них функции.
– Бывали случаи, что и очень богатые люди теряли все свое состояние, а их близкие были
вынуждены приспосабливаться к новым условиям, – продолжала взывать к моей совести журналистка. —
Например, разорится банк или начнется война! Не окажутся ли и члены вашей семьи однажды кандидатами
5
в доноры?
– Если начнется война, то и без моих родных будет достаточно доноров! – раздраженно огрызнулся
я, давая понять этой выскочке, что ей не удастся достучаться до моей совести.
Я уже начинал жалеть, что согласился на это чертово интервью. Одна только мысль, что жизнь моих
детей или внучки может подвергнуться опасности, приводила меня в стойку очковой кобры с открытым
капюшоном, готовой броситься на источник угрозы.
Журналистка нервно улыбнулась. От возникшей поначалу между нами симпатии не осталось и следа.
Мы оказались по разные стороны баррикад. Я – способный купить всё и всех богач. Она – обреченная на
участь донора для таких как я.
Обдав меня ледяным взглядом с дежурной улыбкой на лице, Кэрол задала свой следующий вопрос:
– А как ваши близкие отнеслись к такому непростому решению?
– Сын будет здесь с минуты на минуту, и, возможно, сам ответит на этот вопрос. Мы очень близки с
Джимом, я бы даже сказал, что ближе его у меня никого нет. Он с самого начала знал всё о проводимых
исследованиях, понял и полностью поддержал мое стремление создать лабораторию, хотя и отговаривает
от операции. Сын считает, что на данном этапе риск слишком высок и нужно продолжать эксперимент. А
дочь сейчас переживает новую влюбленность где-то на Сейшелах. Для меня она по-прежнему остается
маленькой девочкой, поэтому я пока не стал ее волновать и посвящать в свои планы.
Дочь – точная копия своей матери. Красивая, ветреная и, как ни прискорбно это осознавать, глупая и
легкомысленная. Она словно кошка, может быть ласковой, если хочет что-то получить от хозяина, но без
раздумий выпускает когти, если не в духе. Джес обладает лихорадочно-экзальтированным характером,
требующим