Полтора килограмма. Наталья Федоровна Никитина
лишь самого себя.
– Вы допускаете, что после операции можете стать неполноценным человеком в плане здоровья? —
осторожно поинтересовалась журналистка уже более мягким тоном.
– Да. Вы, Кэрол, сейчас озвучили мой кошмарный сон. Я стараюсь гнать от себя прочь подобные
мысли. Уж лучше умереть, чем жить как овощ. Если такое все же произойдет, я попросил Джима не мучить
меня. Думаю, он сможет справиться со своими чувствами и отпустить меня, ведь перед ним будет тело уже
не отца, а постороннего для него человека.
Говорить о возможной ущербности не было желания, и, поерзав в кресле, я пробурчал:
– Какой там у вас следующий вопрос?
Кэрол понимающе кивнула:
– А следующий вопрос о ваших родителях. Какими они были?
Я закрыл глаза, возвращая свою память в тридцатые годы прошлого века. Мой голос наполнился
теплом от нахлынувших воспоминаний. И я, не спеша, с расстановкой, начал восстанавливать хронологию
событий, послуживших причиной моего появления на свет:
– Отца звали Джон. Невысокий коренастый весельчак с ежиком густых черных волос, покрытых
равномерными вкраплениями седины. От близоруко прищуренных глаз лучиками отходило множество
мелких морщинок. Голос был густой, басовитый. Занимаясь ремонтом машин, отец обычно напевал что-
нибудь себе под нос. Помню его хорошо, хоть мне и было всего четыре года, когда он погиб. Знаете, Кэрол, я
всех людей по внешности и повадкам ассоциирую с представителями животного мира. Так вот, мой отец
был типичный енот-полоскун. Только не смейтесь! Разрез глаз и форма бровей придавали ему внешнее
сходство с этим зверем. Суетливый и жизнестойкий. Его руки были постоянно заняты каким-то делом, будь
то деревянный свисток для меня, который он мастерски вырезал ножом, или же ремонт обуви любого из
членов семьи.
6
Журналистка улыбалась. Нам вроде удалось восстановить статус-кво. Враждебность исчезла с ее
милого личика, и она слушала меня, накручивая на палец прядь длинных волос. Оператор почти всё время
снимал крупным планом мое лицо и практически не поворачивался к Кэрол, что давало ей возможность
держаться расслабленно, чего уж точно нельзя было сказать обо мне.
– А с каким животным вы бы сравнили меня? – в ожидании комплимента лукаво улыбнулась
девушка, снова продемонстрировав двух чертиков в голубых глазах.
– Еще не определился. Если брать в расчет только внешние данные, то вы напоминаете мне
быстроногую лань. Об этом говорит миндалевидный разрез глаз, длинные ноги, грациозный изгиб тела. Но
за полчаса невозможно понять характер и внутренний мир человека, а без этого нельзя делать выводы.
Уверен, это животное из дикой среды, так как, я думаю, вряд ли вам характерна кротость и стремление к
тихой семейной жизни.
– Интересное сравнение, – лицо Кэрол осветила