Ассимиляция. Джефф Вандермеер
направить их лучи. Состояли они из тысяч зеркальных поверхностей, собранных в форме овала, и напоминали дверь из голубоватого стекла или неестественно удлиненный зрачок всевидящего ока. Стояли они на маяке со дня основания, и было им уже больше ста лет.
Будучи священником, он считал, что познал мир и покой, нашел свое призвание, но после этой добровольной ссылки изменил свое мнение и понял, что поистине обрел то, что искал всю жизнь. Понадобилось больше года, чтобы понять почему. Священники как бы выставляются перед миром, навязывают ему себя, и этот мир тоже сильно на них влияет. Но стать смотрителем маяка – это верный способ заглянуть в себя, приструнить гордыню. Оказавшись здесь, он занимался лишь чисто практической деятельностью, которой научился у своего предшественника. Теперь он знал, как содержать линзы в порядке, как работает вентилятор и панель доступа к прожекторам, как поддерживать порядок и чистоту этого сооружения, как починить все, что вдруг вышло из строя, – словом, мог переделать за день тысячу дел. И ему нравилась вся эта подчас рутинная работа, он радовался тому, что она не дает времени размышлять о прошлом, и был готов проработать хоть весь день напролет – особенно теперь, в свете приятных воспоминаний об объятиях Чарли.
Но воспоминания эти тут же померкли, стоило Саулу увидеть, что ждало его на стоянке, посыпанной гравием, за ярко-белой изгородью, окружавшей маяк и площадку вокруг него. Там стоял знакомый сильно помятый фургон, а рядом с ним, как обычно, два новобранца из «Бригады Познания & Прозрения». Снова явились мучить его, портить хорошее настроение, даже успели уже выложить рядом с машиной свое оборудование – видно, не терпится начать. Еще издали он нехотя приветствовал их взмахом руки. Избавиться от них будет непросто.
Теперь они постоянно путались под ногами, делали замеры, фотографировали, записывали выводы и наблюдения на большие неуклюжие диктофоны, снимали свои любительские фильмы. Старались найти… что? Он знал историю местного побережья, знал, как расстояние и тишина могут преувеличить, исказить представление о самых обыденных вещах. Как при виде этих просторов, и тумана, и пустой береговой линии размышления приобретают самый зловещий оборот и начинают создавать историю буквально из ничего.
Саул не спешил, поскольку находил этих людей утомительными и до тошноты предсказуемыми. Путешествовали они парами – один отвечал за познание, другой за прозрение, – и порой он с удивлением прислушивался к их разговорам. Его поражало, насколько противоречивы могут быть их высказывания, подобные мыслям и аргументам, вертевшимся у него в голове, когда срок его служения в церкви подходил к концу. Последнее время к нему зачастила одна и та же пара: мужчина и женщина лет двадцати с небольшим, хотя порой они больше походили на подростков. Вели себя, как мальчик и девочка, убежавшие из дома, прихватив с собой набор «Юный химик» и доску уиджа[1].
Генри и Сьюзен. Поначалу Саул решил, что за суеверия
Доска уиджа (или «говорящая доска») – популярный в Америке инструмент для спиритических сеансов, доска с нанесенными на нее буквами, цифрами и словами «да» и «нет», к которой прилагается специальная планшетка-указатель.